Симутенков против Министерства образования и культуры и Федерации футбола Испании

РЕШЕНИЕ СУДА ЕВРОПЕЙСКИХ СООБЩЕСТВ

от 12 апреля 2005 г.

по делу «Симутенков против Министерства образования и культуры и Федерации футбола Испании»[1]

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Суд Европейских сообществ, более известный в средствах массовой информации и научной литературе как «Европейский суд» (Cour de justice europeenne/European Court of Justice), – институт судебной власти Европейского Союза (местонахождение – г. Люксембург), один из двух центров европейского наднационального правосудия наряду с функционирующим в рамках Совета Европы (г. Страсбург) Европейским судом по правам человека (Cour europeenne des droits de l’homme/European Court of Human Rights).

Суд Европейских сообществ (далее: «Суд») был учрежден в 1951 г. в качестве Суда Европейского объединения угля и стали (Суд ЕОУС). В 1957 г. с образованием Европейского экономического сообщества (ныне Европейское сообщество – ЕС) и Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом) он стал единым судебным органом для всех Европейских сообществ. После учреждения в 1992 г. организации «Европейский Союз» Суд превратился в один из руководящих органов (институтов) последней, но сохранил за собой прежнее наименование[2].

В связи с постепенным расширением состава Европейского Союза (до 25 и, затем, до 27 государств-членов – после присоединения Болгарии и Румынии) и увеличением масштабов регулирования его правовой системы (права Европейского Союза) при Суде был образованы дополнительные судебные органы, призванные ускорить рассмотрение дел на «европейском» уровне: Трибунал первой инстанции (1989 г.), а также специализированные трибуналы, процесс создания которых начался после вступления в силу Ниццкого договора 2001 г. (первым специализированным трибуналом стал учрежденный в 2004 г. «Трибунал по делам публичной службы Европейского Союза», разрешающий споры между Союзом и сотрудниками аппарата этой организации).

 Суд Европейских сообществ, таким образом, сегодня венчает пирамиду наднациональных органов правосудия, функционирующих в рамках организации «Европейский Союз». Одновременно с этим он является гарантом соблюдения и единообразного применения права Европейского Союза со стороны органов правосудия государств-членов (национальных судов).

Главным способом решения последней задачи выступает механизм «преюдициальных запросов», предусмотренный статьей 234 Договора об учреждении Европейского сообщества 1957 г. (Договор о ЕС). В случае, если национальный «юрисдикционный орган» (орган судебной власти или квазисудебное учреждение государства-члена) сталкивается с трудностями в толковании или применении права ЕС, то он вправе, а национальный суд высшей инстанции – обязан направить соответствующий запрос в Суд Европейских сообществ. Чаще всего подобные трудности связаны с возможным противоречием внутреннего законодательства конкретного государства-члена источникам права Европейского Союза, в том числе международным договорам Союза с зарубежными странами («третьими государствам»)[3].

Рассмотрев запрос, Суд выносит преюдициальное решение, исходя из которого запрашивающий юрисдикционный орган производит дальнейшее разбирательство дела по существу. Решение Суда одновременно служит прецедентом для юрисдикционных органов всех государств-членов Союза, которые в будущем столкнутся с аналогичной трудностью или коллизией. В результате формируется прецедентное право Европейского Союза (droit jurisprudentiel/case law), прочно занявшее место в ряду главных источников этой правовой системы[4].

Примером подобного рода преюдициальных решений Суда Европейских сообществ является документ, впервые публикуемый в настоящем номере журнала. Приводимый ниже акт представляет повышенный интерес для нашей страны, так как служит первым решением Суда, в котором дано официальное толкование Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Европейским Союзом 1994 г. (СПС)[5]. О важности рассмотренного дела свидетельствует и тот факт, что оно слушалось в Большой палате Суда, которая включает бoльшую часть членов этого института (13 из 25 судей) и возглавляется непосредственно Председателем Суда[6].

Дело «Симутенков против Министерства образования и Культуры и Федерации футбола Испании» было возбуждено российским футболистом – игроком испанского клуба «Депортиво», который столкнулся с ограничениями на свою профессиональную деятельность по той причине, что он является гражданином «третьего государства» (России). Причиной и источником ограничений стали правила участия иностранных игроков, установленные Федерацией футбола Испании с согласия компетентного министерства этой страны (Министерство образования и культуры).

И. Симутенков оспорил эти ограничения в испанских судах. Проиграв дело в первой инстанции, он подал апелляционную жалобу в вышестоящую инстанцию – секцию административных споров Национального присутствия (Audiencia Nacional). Последняя, в свою очередь, направила запрос о преюдициальном решении в Суд Европейских сообществ[7].

Цель запроса – выяснить, соответствуют ли испанские правила профессионального футбола пункту («параграфу») 1 статьи 23 СПС, на которую сослался в обоснование своих требований И. Симутенков. Данная статья провозглашает недопустимость дискриминации российских граждан, законно работающих в любой стране ЕС, в том, что касается условий труда, вознаграждения и увольнения. Провозглашенный принцип, однако, сопровождается оговоркой – «при соблюдении законов, условий и процедур, действующих в каждом государстве-члене».

Каковы последствия указанной оговорки? Позволяет ли она государствам-членам Европейского Союза делать исключения в ущерб российским гражданам, или же речь идет лишь о конкретизации принципа, который сам по себе наделяет россиян субъективным «правом на равенство» (т.е. является нормой прямого действия)?

 Дополнительную сложность вопросу придавал тот факт, что п. 1 ст. 23 СПС сформулирован неодинаково на разных языках при отсутствии какой-либо одной «приоритетной» редакции (тексты СПС имеют одинаковую силу на языках всех государств-членов Союза и на русском языке).

Хотя эта проблема не отражена в решении Суда, на ней подробно остановилась в своих заключениях генеральный адвокат по делу Кристина Штикс-Хакль[8]. Генеральный адвокат проанализировала текст СПС на 10 языках, на которых оно было подписано в 1994 г. (в то время в Союз входило 12 государств-членов). В результате выяснилось, что в большинстве языковых редакций (семи из десяти) п. 1 ст. 23 закрепляет вполне определенную обязанность ЕС и государств-членов: они «обеспечивают» отсутствие дискриминации по отношению к российским гражданам. Так гласит СПС на семи языках: английском, датском, итальянском, немецком, португальском, французском и русском (!).

С другой стороны, в трех языковых редакциях принцип недискриминации провозглашен скорее как норма-цель или норма-задача: ЕС и государства-члены лишь «прилагают усилия» к его соблюдению (или «заботятся» о его соблюдении). Подобное содержание СПС имеет на греческом, нидерландском и испанском (!) языках.

Описанная ситуация не редкость в праве Европейского Союза. Она уже неоднократно встречалась в прошлом, в том числе сравнительно недавно при толковании принципа «Ne bis in idem» в Шенгенской конвенции 1990 г.[9] Исходя из сложившейся судебной практики Суда в этой области, генеральным адвокатом были проанализированы подготовительные документы СПС (с целью выяснить истинное «намерение» авторов Соглашения), а также произведен сравнительный анализ п. 1 ст. 23 СПС с аналогичными по предмету статьями соглашений Европейского Союза с Украиной и Молдовой.

В итоге генеральный адвокат пришла к выводу, что реальное намерение авторов СПС состояло в придании п. 1 ст. 23 смысла «обязанности» для Сообщества и государств-членов и, следовательно, прямого действия[10].

Этот вывод, в конечном счете, был подтвержден Судом (п.29 Решения), который использовал также другие принципы и методы толкования (в частности, «принцип effet utile» – принцип полезного действия нормы права)[11].

Хотя резолютивная часть решения Суда касается только профессиональных футболистов и других спортсменов, его выводы имеют значение для всех россиян, легально работающих на территории любого государства-члена Европейского Союза, независимо от их специальности и квалификации. Граждане России должны пользоваться такими же правами в отношении условий труда, заработной платы (или иного «вознаграждения») и увольнения, как и граждане Европейского Союза. Их дискриминация в этих вопросах незаконна и при случае может быть оспорена в судах всех государств-членов непосредственно на основании п. 1 ст. 23 СПС в том значении, которое установил Суд Европейских сообществ.

 

РЕШЕНИЕ СУДА (Большая палата)

12 апреля 2005 г.[12]

«Соглашение о партнерстве Сообщества-Россия – Параграф 1 статьи 23 – Прямое действие – Условия занятости – Принцип недискриминации – Футбол – Ограничение количества профессиональных игроков, являющихся гражданами третьих государств, способных выставляться командой в национальных соревнованиях»[13]

По делу С-265/03,

имеющему предметом запрос о преюдициальном решении на основании статьи 234 ЕС[14], представленный Audiencia Nacional (Испания) посредством постановления от 9 мая 2003 г., полученного Судом 17 июня 2003 г., в рамках производства между следующими сторонами:

Igor Simutenkov (Игорь Симутенков)

против

 

Ministerio de Educacion y Cultura (Министерство образования и культуры),

Real Federacion Espanola de Futbol (Федерация футбола Испании),

СУД (Большая палата)

в составе Председателя В. Скуриса (V. Scouris), председателей палат П. Янна (P. Jann), К.В.А. Тимменманса (C.W.A. Timmermans) и А. Розаса (A. Rosas), судей К. Гульманна (C. Gulmann), А. Ла Перголы (A. La Pergola), Ж.-П. Пуиссоше (J.-P. Puissochet), Ж. Макарчика (J. Makarczyk), П. Куриса (P. Kuris), М. Илежича (M. Ilesic) – докладчика, У. Лёмуса (U. Lohmus), Е. Левитса (E. Levits) и А.О. Каоимя (A.O. Caoimh),

генеральный адвокат: К. Штикс-Хакль (C. Stix-Hackl),

секретарь: Р. Грасс (R. Grass),

на основании письменной процедуры,

принимая во внимание замечания, представленные:

– от имени Симутенкова: адвокатом М. Альварес де ла Розой (M. Alvarez de la Rosa, abogado) и судебным поверенным Ф. Толедо Хонтиюело (F. Toledo Hontiyuelo, procuradora),

– от имени Real Federacion Espanola de Futbol: адвокатом Ж. Фрайле Кинзанос (J. Fraile Quinzanos, abogado) и судебным поверенным Ж. Вилласанте Гарсией (J. Villasante Garcia, procurador),

– от имени Правительства Испании: Е. Бракехаис Конесой (E. Braquehais Conesa) в качестве агента,

– от имени Комиссии Европейских сообществ: Ф. Хоффмайстером (F. Hoffmeister) и Д. Мартеном (D. Martin), а также И. Мартинез дел Перал (I. Martinez del Peral) в качестве агентов,

заслушав заключения генерального адвоката на судебном заседании 11 января 2005 г.

выносит настоящее

 

РЕШЕНИЕ

1. Запрос о преюдициальном решении касается толкования параграфа 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, учреждающего партнерство между Российской Федерацией, с одной стороны, и Европейскими сообществами и их государствами-членами, с другой стороны, подписанного в Корфу 24 июня 1994 г. и одобренного от имени Сообществ Решением 97/800/ЕОУС, ЕС, Евратом Совета и Комиссии от 30 октября 1997 г. (JO L 327, p. 1), далее именуемого «Соглашение о партнерстве Сообщества-Россия».

2. Данный запрос был представлен в ходе судебного разбирательства дела Симутенкова против Ministerio de Educacion y Cultura (Министерства образования и культуры) и Real Federacion Espanola de Futbol (Федерации футбола Испании, далее: «RFEF») по поводу спортивных правил, ограничивающих количество игроков из третьих государств, способных выставляться в национальных соревнованиях.

Правовые основы

3. Соглашение о партнерстве Сообщества-Россия вступило в силу 1 декабря 1997 г. Параграф 1 его статьи 23, которая содержится в главе I «Условия, касающиеся трудовой деятельности» раздела IV «Положения о предпринимательской деятельности и инвестициях» этого Соглашения, предусматривает:

«При соблюдении законов, условий и процедур, действующих в каждом государстве-члене, Сообщество[15] и его государства-члены обеспечивают, чтобы режим, предоставляемый российским гражданам, принятым на работу на законных основаниях на территории какого-либо государства-члена, не содержал никакой дискриминации по признаку гражданства в том, что касается условий труда, вознаграждения или увольнения, по сравнению с его собственными гражданами».

4. Статья 27 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия имеет следующее содержание:

«Совет сотрудничества принимает рекомендации по вопросам применения статей 23 и 26 настоящего Соглашения».

5. Статья 48 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия, которая содержится в том же разделе IV, гласит:

«Для целей настоящего Раздела ничто в Соглашении не препятствует Сторонам применять их законы и иные нормативные акты, касающиеся въезда, пребывания, работы, условий труда и учреждения физических лиц и поставок услуг, при условии, что при этом они не применяют их таким способом, который аннулирует или ограничивает преимущества, получаемые любой Стороной в силу отдельного положения настоящего Соглашения. […]»[16].

Судебное разбирательство дела по существу и преюдициальный вопрос

6. Симутенков является гражданином России, который на день возникновения обстоятельств, служащих предметом судебного разбирательства дела по существу, проживал в Испании, где являлся обладателем вида на жительство и разрешения на работу. Нанятый как профессиональный футболист согласно трудовому договору, заключенному с клубом «Депортиво Тенерифе» («Club Deportivo Tenerife»), он обладал лицензией Федерации[17] в качестве игрока из-за пределов Сообщества.

7. В январе 2001 г. через упомянутый клуб Симутенков подал в RFEF ходатайство с тем, чтобы последняя заменила имеющуюся у него лицензию Федерации на лицензию, аналогичную той, которой располагают игроки из Сообщества. В обоснование данного ходатайства он ссылался на Соглашение о партнерстве Сообщества-Россия.

8. Решением от 19 января 2001 г. RFEF отклонила данное ходатайство на основании своего Генерального регламента и Соглашения, заключенного 28 мая 1999 г. между ней и Национальной лигой профессионального футбола (далее: «Соглашение от 28 мая 1999 г.»).

9. Согласно статье 129 Генерального регламента RFEF лицензия профессионального футболиста является правоустанавливающим документом, выдаваемым этой Федерацией, который позволяет заниматься данным видом спорта в качестве входящего в нее игрока и выставляться на официальные матчи и соревнования в качества игрока, принадлежащего к конкретному клубу.

10. Статья 173 того же Генерального регламента устанавливает:

«При соблюдении исключений, предусмотренных в настоящем Регламенте, чтобы иметь возможность быть зачисленными в состав и получить лицензию профессионального игрока, футболисты должны обладать испанским гражданством либо являться гражданами одного из государств-членов Европейского Союза или Европейского экономического пространства»[18].

11. Параграф 1 статьи 176 вышеупомянутого Генерального регламента гласит:

«Команды, участвующие в организуемых на национальном уровне официальных соревнованиях и имеющие профессиональный характер, могут зачислять в свой состав иностранных игроков, не являющихся гражданами Сообщества[19], количество которых устанавливается в соглашениях, заключаемых с этой целью между RFEF, Национальной лигой профессионального футбола и Ассоциацией испанских футболистов; указанные соглашения также регулируют количество игроков данной категории, которые могут выставляться одновременно.

[…]».

12. Согласно Соглашению от 28 мая 1999 г. количество игроков, не являющихся гражданами государств-членов, которые могут выставляться одновременно, в первом дивизионе[20] ограничено тремя на сезоны 2000/2001 – 2004/2005 гг., а во втором дивизионе – тремя на сезоны 2000/2001 – 2001-2002 гг. и двумя на три последующих сезона.

13. Считая, что различие, проводимое этими правилами между гражданами государств-членов Европейского Союза или Европейского экономического пространства (далее: «ЕЭП») и гражданами третьих стран, применительно к российским гражданам противоречит параграфу 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия, и что оно ограничивает осуществление им своей профессии, Симутенков подал иск в Juzgado Central de lo Contencioso Administrativo (Центральный суд по административным спорам) против решения от 19 января 2001 г. об отклонении его ходатайства о выдаче новой лицензии.

14. Указанный иск был отклонен судебным решением от 22 октября 2002 г., после чего Симутенков обжаловал это судебное решение в апелляционном порядке в Audiencia Nacional (Национальное присутствие), которое решило приостановить разбирательство дела и поставить Суду следующий преюдициальный вопрос:

«Препятствует ли статья 23 Соглашения о партнерстве [Сообщества-Россия] применению спортивной федерацией к профессиональному спортсмену, имеющему российское гражданство, принятому на работу на законных основаниях испанским футбольным клубом, такому как заинтересованное лицо в рассматриваемом по существу иске, правила, согласно которому на соревнованиях, организуемых на национальном уровне, клубам разрешается выставлять только ограниченное количество игроков из третьих государств, не являющихся сторонами Соглашения о Европейском экономическом пространстве?».

В отношении преюдициального вопроса

15. Своим вопросом направивший его юрисдикционный орган[21] спрашивает, должен ли параграф 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия быть истолкован в том смысле, что он препятствует применению к профессиональному спортсмену, имеющему российское гражданство, принятому на работу на законных основаниях клубом, учрежденным в каком-либо государстве-члене, правила, установленного спортивной федерацией того же государства, согласно которому на соревнованиях, организуемых на национальном уровне, клубам разрешается выставлять только ограниченное количество игроков из третьих государств, не являющихся сторонами Соглашения о ЕЭП.

16. Симутенков и Комиссия Европейских сообществ утверждают, что параграф 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия препятствует правилу, такому как установленное Соглашением от 28 мая 1999 г.

17. RFEF, напротив, ссылается в поддержку своей позиции на слова «[п]ри соблюдении законов, условий и процедур, действующих в каждом государстве-члене», которые содержатся в начале вышеупомянутого параграфа 1 статьи 23. Из этой оговорки она делает вывод о том, что предоставленная ей законом компетенция выдавать лицензии футболистам, а также принимаемые ею спортивные правила должны применяться в привилегированном порядке по отношению к сформулированному тем же положением принципу недискриминации. Она также утверждает, что выдача лицензии и относящиеся к этой выдаче правила являются составной частью организации соревнований и не затрагивают условия труда.

18. Что касается Правительства Испании, то оно присоединяется к замечаниям RFEF и заявляет, в частности, о том, что согласно национальным правилам и интерпретирующей их судебной практике лицензия Федерации является не условием труда, а административным разрешением, которое наделяет правами на участие в спортивных соревнованиях.

19. Чтобы успешно ответить на поставленный вопрос, следует, во-первых, проанализировать, могут ли частные лица в обоснование своих требований ссылаться в юрисдикционных органах государств-членов на параграф 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия, и, во-вторых, в случае положительного ответа, определить сферу действия сформулированного данным положением принципа недискриминации.

В отношении прямого действия параграфа 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия

20. Необходимо отметить, что поскольку этот вопрос о действии положений Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия в правопорядке Сторон данного Соглашения (далее: «Стороны») не был урегулирован в тексте последнего, его разрешение возлагается на Суд на такой же основе, как и разрешение любого другого вопроса толкования, относящегося к применению соглашений в Сообществе[22] (Решение от 23 ноября 1999 г. по делу «Portugal/Conseil», C-149/96, Rec. p. I-8395, пункт 34)[23].

21. В этой связи следует напомнить о том, что согласно устойчивой судебной практике положение соглашения, заключенного Сообществами с третьими государствами, должно считаться положением прямого применения, если с учетом его содержания, а также цели и характера соглашения оно предусматривает ясную и четкую обязанность, которая в своем исполнении или в своих последствиях не поставлена в зависимость от введения в действие какого-либо последующего акта (решения от 17 сентября 2001 г. по делу «Gloszczuk», C-63/99, Rec. p. I-6369, пункт 30 и от 8 мая 2003 г. по делу «Wahlergruppe Gemeinsam», C-171/01, Rec. p. I-4301, пункт 54).

22. Из содержания параграфа 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия вытекает, что это положение закрепляет в ясных, четких и безусловных выражениях запрет для каждого государства-члена применять к российским работникам дискриминационный режим по признаку их гражданства по сравнению с его собственными гражданами в том, что касается условий труда, вознаграждения или увольнения. Под действие указанного положения подпадают работники, которые имеют российское гражданство и приняты на работу на законных основаниях на территории какого-либо государства-члена.

23. Подобное правило равного режима предписывает четкую обязанность достижения результата и, по существу, способно использоваться участником судебного разбирательства в обоснование своих требований в национальном юрисдикционном органе с целью просить последний отклонить дискриминационные положения[24], причем для этого не требуется принятия дополнительных правоприменительных мер (решения от 29 января 2002 г. по делу «Pokrzeptowicz-Meyer», C-162/00, Rec. p. I-1049, пункт 22 и по вышеупомянутому делу «Wahlergruppe Gemeinsam», пункт 58).

24. Такое толкование не ставится под сомнение словами «[п]ри соблюдении законов, условий и процедур, действующих в каждом государстве-члене», которые содержатся в начале параграфа 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия, равно как и статьей 48 последнего. Действительно, данные положения не могут быть истолкованы в том смысле, что они позволяют государствам-членам по собственному усмотрению ограничивать применение сформулированного в упомянутом параграфе 1 статьи 23 принципа недискриминации, так как подобное толкование привело бы к утрате этим последним положением своего основного смысла, а, следовательно, к лишению его любого полезного действия (решения по вышеупомянутому делу «Pokrzeptowicz-Meyer», пункты 23 и 24, а также от 8 мая 2003 г. по делу «Deutscher Handballbund», C-438/00, Rec. p. I-4135, пункт 29).

25. Статья 27 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия также не препятствует прямому действию параграфа 1 его статьи 23. Действительно, то обстоятельство, что согласно статье 27 претворение в жизнь статьи 23 осуществляется на основе рекомендаций Совета сотрудничества, не ставит применимость этого последнего положения в своем исполнении или в своих последствиях в зависимость от введения в действие какого-либо последующего акта. Роль, которую упомянутая статья 27 предусматривает для этого Совета, состоит в содействии соблюдению запрета дискриминации, но она не может рассматриваться как ограничивающая непосредственное применение данного запрета (см. по этому поводу решения от 31 января 1991 г. по делу «Kziber», C-18/90, Rec. p. I-199, пункт 19 и от 4 мая 1999 г. по делу «Surul», C-262/96, Rec. p. I-2685, пункт 66).

26. Констатации, согласно которой сформулированный в параграфе 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия принцип недискриминации имеет прямое действие, кроме того, не противоречат цель и характер данного Соглашения.

27. Согласно статье 1 упомянутого Соглашения оно ставит целью учредить партнерство между Сторонами, призванное способствовать, в частности, развитию тесных политических отношений между этими Сторонами, торговле и гармоничным экономическим отношениям между ними, политическим и экономическим свободам, а также достижению постепенной интеграции между Российской Федерацией и более широкой зоной сотрудничества в Европе.

28. То обстоятельство, что упомянутое Соглашение ограничивается, таким образом, учреждением партнерства между Сторонами, не предусматривая ассоциацию или будущее присоединение России к Сообществам, не в состоянии воспрепятствовать прямому действию некоторых его положений. Действительно, из судебной практики Суда вытекает, что когда соглашение учреждает сотрудничество между сторонами, некоторые включенные в него положения способны на условиях, напомненных в пункте 21 настоящего Решения, непосредственно регулировать правовое положение частных лиц (см. решения по вышеупомянутому делу «Kziber», пункт 21, от 15 января 1998 г. по делу «Babahenini», C-113/97, Rec. p. I-183, пункт 17 и от 16 июня 1998 г. по делу «Racke», C-162/96, Rec. p. I-3655, пункты 34 – 36).

29. С учетом всего вышеизложенного уместно констатировать, что параграф 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия имеет прямое действие таким образом, что участники судебного разбирательства, к которым он применяется, имеют право опираться на него перед юрисдикционными органами государств-членов.

В отношении сферы действия принципа недискриминации, сформулированного в параграфе 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия

30. Вопрос, поставленный юрисдикционным органом, запросившим преюдициальное решение, аналогичен вопросу, поставленному Суду в деле, по которому было вынесено вышеупомянутое Решение «Deutscher Handballbund». В этом Решении Суд постановил, что первое тире параграфа 1 статьи 38 Европейского соглашения, учреждающего ассоциацию между Европейскими сообществами и их государствами-членами, с одной стороны, и Словацкой Республикой, с другой стороны, подписанного в Люксембурге 4 октября 1993 г. и одобренного от имени Сообществ Решением 94/909/ЕОУС, ЕС, Евратом Совета и Комиссии от 19 декабря 1994 г. (JO L 359, p. 1), далее именуемого «Соглашение об ассоциации Сообщества-Словакия», должно быть истолковано в том смысле, что оно препятствует применению к профессиональному спортсмену, имеющему словацкое гражданство, принятому на работу на законных основаниях клубом, учрежденным в каком-либо государстве-члене, правила, установленного спортивной федерацией того же государства, согласно которому на матчах чемпионата или кубка клубам разрешается выставлять только ограниченное количество игроков из третьих стран, не являющихся сторонами Соглашения о ЕЭП.

31. А именно, первое тире параграфа 1 статьи 38 имело следующее содержание[25]:

«При соблюдении условий и порядка, действующих в каждом государстве-члене, […] работники, имеющие словацкое гражданство, принятые на работу на законных основаниях на территории какого-либо государства-члена, не должны подвергаться никакой дискриминации по признаку гражданства в том, что касается условий труда, вознаграждения или увольнения, по сравнению с его собственными гражданами».

32. Суд, в частности, признал, что правило, ограничивающее количество профессиональных игроков, являющихся гражданами заинтересованного третьего государства, которые могут выставляться в национальном соревновании, относится к условиям труда в значении третьего тире параграфа 1 статьи 38 Соглашения об ассоциации Сообщества-Словакия в той мере, к какой оно непосредственно затрагивает участие во встречах этого соревнования словацкого профессионального игрока, уже принятого на работу на законных основаниях в принимающем государстве-члене (Решение по вышеупомянутому делу «Deutscher Handballbund», пункты 44 – 46).

33. Суд также констатировал, что на первое тире параграфа 1 статьи 38 Соглашения об ассоциации Сообщества-Словакия может быть распространено толкование, избранное в отношении параграфа 2 статьи 48 Договора о ЕС (ставшего после изменения параграфом 2 статьи 39 ЕС)[26] в его Решении от 15 декабря 1995 г. по делу «Bosman» (C-415/93, Rec. p. I-4921), согласно которому запрет дискриминации по признаку гражданства применяется к установленным спортивными ассоциациями правилам, определяющим условия осуществления деятельности по найму профессиональными спортсменами, и препятствует ограничению по признаку гражданства количества игроков, способных выставляться одновременно (Решение по вышеупомянутому делу «Deutscher Handballbund», пункты 31 – 37 и 48 – 51).

34. Следует констатировать, что содержание параграфа 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия очень близко содержанию первого тире параграфа 1 статьи 38 Соглашения об ассоциации Сообщества-Словакия. Действительно, единственное заметное отличие в содержании этих двух положений состоит в использовании слов «Сообщества и его государства-члены обеспечивают, чтобы режим, предоставляемый российским гражданам, […] не содержал никакой дискриминации по признаку гражданства […]», с одной стороны, и слов «работники, имеющие словацкое гражданство, […] не должны подвергаться никакой дискриминации по признаку гражданства […]», с другой стороны. Итак, ввиду констатации в пунктах 22 и 23 настоящего Решения, согласно которой содержание параграфа 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия в ясных, четких и безусловных выражениях формулирует запрет дискриминации по признаку гражданства, показанное выше редакционное отличие не препятствует распространению толкования, избранного Судом в Решении по вышеупомянутому делу «Deutscher Handballbund», на параграф 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия.

35. Разумеется, в отличие от Соглашения об ассоциации Сообщества-Словакия Соглашение о партнерстве Сообщества-Россия не ставит целью создание ассоциации для постепенной интеграции соответствующего третьего государства в Европейские сообщества, а направлено на достижение «постепенной интеграции между Россией и более широкой зоной сотрудничества в Европе».

36. Однако из контекста и конечной цели упомянутого Соглашения о партнерстве ни в коей мере не следует, что оно намеревалось придать запрету «дискриминации по признаку гражданства в том, что касается условий труда […] по сравнению с его собственными гражданами» иное значение чем то, которое вытекает из обычного смысла этих слов. Следовательно, наподобие первого тире параграфа 1 статьи 38 Соглашения об ассоциации Сообщества-Словакия параграф 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия устанавливает в пользу российских граждан, принятых на работу на законных основаниях на территории какого-либо государства-члена, право на равный режим в условиях труда с такой же сферой действия, какая признана в сходных выражениях для граждан государств-членов Договором о ЕС, который препятствует ограничению по признаку гражданства, аналогичному ограничению в деле, рассматриваемом по существу, как это констатировал Суд в сходных обстоятельствах в решениях по вышеупомянутым делам «Bosman» и «Deutscher Handballbund».

37. Кроме того, в решениях по вышеупомянутым делам «Bosman» и «Deutscher Handballbund» Суд признал, что правило, такое же как в рассматриваемом по существу деле, относится к условиям труда (Решение по вышеупомянутому делу «Deutscher Handballbund», пункты 44 – 46). Отсюда не имеет значения то обстоятельство, что параграф 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия применяется только к условиям труда, вознаграждения или увольнения и, таким образом, не распространяется на правила в отношении трудоустройства.

38.  Далее, необходимо констатировать, что ограничение по признаку гражданства не касается специальных встреч между командами, представляющими их страны, но применяется к официальным встречам между клубами, а значит к основной части деятельности, осуществляемой профессиональными игроками. Как это также признал Суд, подобное ограничение не может рассматриваться в качестве обоснованного спортивными обстоятельствами (решения по вышеупомянутым делам «Bosman», пункты 128 – 137 и «Deutscher Handballbund», пункты 54 – 56).

39. Кроме того, в представленных Суду замечаниях не было выдвинуто никаких других аргументов, способных объективно обосновать различия в режиме между профессиональными игроками, являющимися гражданами какого-либо государства-члена или государства, которое является стороной Соглашения о ЕЭП, с одной стороны, и профессиональными игроками, имеющими российское гражданство, с другой стороны.

40. Наконец, как это было констатировано в пункте 24 настоящего Решения, содержащиеся в начале параграфа 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия слова «[п]ри соблюдении законов, условий и процедур, действующих в каждом государстве-члене» и статья 48 того же Соглашения не могут быть истолкованы в том смысле, что они позволяют государствам-членам по собственному усмотрению ограничивать применение принципа недискриминации, сформулированного первым из этих двух положений, так как подобное толкование привело бы к утрате этим положением своего основного смысла, а, следовательно, к лишению его любого полезного действия.

41. Принимая во внимание вышеизложенные мотивы, следует ответить на поставленный вопрос таким образом, что параграф 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве Сообщества-Россия должен быть истолкован в том смысле, что он препятствует применению к профессиональному спортсмену, имеющему российское гражданство, принятому на работу на законных основаниях клубом, учрежденным в каком-либо государстве-члене, правила, установленного спортивной федерацией того же государства, согласно которому на соревнованиях, организуемых на национальном уровне, клубам разрешается выставлять только ограниченное количество игроков из третьих государств, не являющихся сторонами Соглашения о ЕЭП.

В отношении расходов

42. Поскольку для сторон дела, рассматриваемого по существу, настоящее судопроизводство носило характер вопроса, поднятого перед направившим запрос юрисдикционным органом, этому органу надлежит вынести решение по поводу судебных издержек. Расходы, понесенные в целях представления Суду иных замечаний помимо замечаний двух вышеупомянутых сторон, не подлежат возмещению.

По этим основаниям Суд (Большая палата) постановляет:

Параграф 1 статьи 23 Соглашения о партнерстве, учреждающего партнерство между Российской Федерацией, с одной стороны, и Европейскими сообществами и их государствами-членами, с другой стороны, подписанного в Корфу 24 июня 1994 г. и одобренного от имени Сообществ Решением 97/800/ЕОУС, ЕС, Евратом Совета и Комиссии от 30 октября 1997 г., должен быть истолкован в том смысле, что он препятствует применению к профессиональному спортсмену, имеющему российское гражданство, принятому на работу на законных основаниях клубом, учрежденным в каком-либо государстве-члене, правила, установленного спортивной федерацией того же государства, согласно которому на соревнованиях, организуемых на национальном уровне, клубам разрешается выставлять только ограниченное количество игроков из третьих государств, не являющихся сторонами Соглашения о Европейском экономическом пространстве.

 

Подписи


[1] Arret du 12 avril 2005, Simutenkov/Ministerio de Educacion y Cultura, Real Federacion Espanola de Futbol, C-265/03. Перевод и предисловие Четверикова А.О.

[2] Это обусловлено тем, что наибольшую часть дел Суд по-прежнему рассматривает в рамках Европейских сообществ, которые в 1992 г. превратились в первую «опору» Европейского Союза. Суд также обладает юрисдикцией в рамках третьей «опоры» Союза – сотрудничества полиций и судебных органов в уголовно-правовой сфере (СПСО). Напротив, его полномочия не распространяется на вопросы общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ) – второй «опоры» Союза. Подробнее см.: Право Европейского Союза / под ред. Кашкина С.Ю. М.: Юристъ, 2002. С. 316 – 331.

[3] См.: Dehousse R. La Cour de justice des Communautes europeennes. 2e edition. Paris: Montchrestien, 1997. P. 33.

[4] См.: Isaac G., Blanquet M. Droit general de l’Union europeenne. 9e edition. Paris: Dalloz, 2006. P. 244.

[5] Точнее между Российской Федерацией и Европейскими сообществами и их государствами-членами. Мы используем здесь более распространенное «неформальное» обозначение Соглашения, хотя юридически оно и является менее точным (см. п. 1 Решения Суда).

[6] Остальные дела в подавляющем большинстве случаев рассматриваются Судом в рамках палат по 3 или 5 судей.

[7] Фактическое движение дела И. Симутенкова является более сложным и длительным, чем указано в тексте Решения Суда (см. пп. 6 – 14). И. Симутенков сначала подал иск против Федерации футбола Испании в один из социальных судов этой страны. Последний вынес решение в пользу истца. Однако решение социального суда не вступило в силу, поскольку Верховный трибунал Испании признал, что данный спор относится к юрисдикции административных судов.

[8] Генеральные адвокаты – члены Суда Европейских сообществ, которые проводят независимое исследование материалов дел и представляют на заседании Суда свои «мотивированные заключения». Последние не обладают обязательной силой для судей, но на практике пользуются большим авторитетом. В настоящее время в Суде 8 генеральных адвокатов, между которыми распределяются поступающие дела (по малозначительным делам участие генерального адвоката сегодня не требуется). Распределение дел производит Первый генеральный адвокат, на пост которого в 2005 г. была назначена К. Штикс-Хакль.

[9] 11 fevrier 2003, Affaires jointes C-265/00 «Gozutok» et C-385/01 «Brugge».

[10] Conclusions de l’avocat general Mme Christine Stix-Hackl presentees le 11 janvier 2005, Aff. C-265/03 «Simutenkov contre Ministerio de Educacion y Cultura et Real Federacion Espanola de Futbol».

[11] Вторая часть Решения Суда в отношении «сферы действия» п. 1 ст. 23 СПС (пп. 30 – 41) представляется менее интересной. В ней Суд по аналогии с более ранними своими решениями (в частности, знаменитым Решением по делу «Босман» от 15 декабря 1995 г.) указал, что правила, ограничивающие количество иностранных профессиональных игроков, должны рассматриваться в качестве  «условий труда» (см. пп. 33 и 37). Следовательно, на основании п. 1 ст. 23 СПС они не могут применяться к российским футболистам и другим спортсменам, привлеченным на договорной основе («принятым на работу») в профессиональные клубы Европейского Союза.

[12] Язык судопроизводства: испанский. – Прим. оригинала. Перевод выполнен с французского языка, являющегося рабочим языком судов Европейского Союза, на котором подготавливаются и утверждаются в совещательной комнате проекты их решений. – Прим. перев.

[13] В кавычках указаны ключевые вопросы (документы, принципы и сферы правового регулирования), затронутые в Решении Суда. Они служат классификатором в целях последующего анализа и поиска прецедентного права Европейского Союза. – Прим. перев.

[14] Статья 234 Договора об учреждении Европейского сообщества 1957 г. в редакции, вытекающей из Амстердамского 1997 г. и последующих ревизионных договоров. Ссылки на Договор об учреждении Европейского сообщества в более старых редакциях обозначаются в судебных решениях «Договор о ЕС» (в редакции Маастрихтского договора о Европейском Союзе 1992 г.) – например, статья 177 Договора о ЕС, или «Договор о ЕЭС» (в редакциях до вступления в силу Маастрихтского договора) – например, статья 177 Договора о ЕЭС.

Амстердамский договор произвел изменение нумерации статей Договора об учреждении Европейского сообщества 1957 г., а также Договора о Европейском Союзе 1992 г. В частности, статья 177 Договора об учреждении Европейского сообщества, касающаяся преюдициальных запросов, приобрела современный номер 234. – Прим. перев.

[15] Термин «Сообщество» в тексте СПС обозначает все Европейские сообщества, вместе взятые: Европейское сообщество (ЕС), Европейское сообщество по атомной энергии (Евратом), а также Европейское объединение угля и стали (ЕОУС) до его ликвидации 24 июля 2002 г. – Прим. перев.

[16] В русскоязычной редакции СПС последняя фраза процитированной статьи, как представляется, сформулирована не очень удачно. Более понятной формулировкой, на наш взгляд, являлась бы следующая: «… преимущества, получаемые любой Стороной в силу специальных положений настоящего Соглашения (une disposition specifique du present accord)». Во всех случаях в настоящем документе текст СПС цитируется согласно его официальной (аутентичной) редакции на русском языке. – Прим. перев.

[17] Лицензией Федерации футбола Испании. – Прим. перев.

[18] Европейское экономическое пространство было образовано на основании Соглашения 1992 г. между Европейскими сообществами и их государствами-членами, с одной стороны, и тремя странами Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ) – Исландией, Норвегией и Лихтенштейном. В рамках Европейского экономического пространства режим общего рынка ЕС, включая принцип свободного передвижения работников, распространен на три вышеупомянутые государства. Отношения Швейцарии, также входящей в ЕАСТ, с Европейскими сообществами регулируются отдельными соглашениями. – Прим. перев.

[19] Имеются в виду граждане Союза, т.е. граждане всех государств-членов Европейских сообществ и созданного на их основе Европейского Союза  Выражение «граждане Сообщества» возникло до учреждения Европейского Союза и до сих пор используется в некоторых официальных документах. – Прим. перев.

[20] Высшей лиге. – Прим. перев.

[21] Понятие «юрисдикционный орган» в значении ст. 234 Договора об учреждении Европейского сообщества имеет широкий смысл. Оно охватывает не только судебную власть, но и другие органы и должностные государств-членов, которые в соответствии с их законодательством разрешают правовые споры (осуществляют юрисдикционную функцию).

Чаще всего подобные «квазисудебные» инстанции относятся к исполнительной ветви власти, но могут быть и негосударственными учреждениями, официально уполномоченными рассматривать трудовые и дисциплинарные конфликты. «Юрисдикционными органами» в значении ст. 234 не признаются, в то же время, третейские суды и частные арбитры, имеющие факультативную компетенцию (по соглашению сторон) и функционирующие без участия публичной власти. См.: Leger Ph. (ed.). Commentaire article par article des traites UE et CE. Bale, Geneve, Munich: Helbing et Lichtenhahn, 1999. P. 1668 – 1670.

В англоязычной редакции ст. 234 вместо термина «юрисдикционный орган» (juridiction) использовано выражение «суд или трибунал» (court or tribunal), обозначающее, соответственно, судебные и внесудебные органы по разрешению правовых конфликтов. – Прим. перев.

[22] «применению соглашений в Сообществе» ­– применению международных договоров (соглашений), заключенных Европейским сообществом (а также Евратомом и ранее ЕОУС) с третьими государствами или международными организациями. – Прим. перев.

[23] Rec. (Recueil de la jurisprudence) – «Сборник судебной практики» представляет собой официальное печатное издание, в которому публикуются тексты решений Суда Европейских сообществ и подчиненных ему судебных инстанций ЕС (Трибунала первой инстанции и Трибунала по делам публичной службы). Издается на всех официальных языках Европейского Союза (название на английском языке: ECR – European Court Reports). – Прим. перев.

[24] «Отклонить» (ecarter) – воздержаться от применения, не использовать при разрешении дела. – Прим. перев.

[25] Соглашение об ассоциации Сообщества-Словакия утратило сило после вступления последней в состав Европейского Союза 1 мая 2004 г. – Прим. перев.

[26] Статья 39 Договора об учреждении Европейского сообщества 1957 г. после изменения нумерации статей документа Амстердамским договором 1997 г. (см. третье примечание к тексту Решения Суда). Параграф 2 упомянутой статьи предусматривает отмену любой дискриминации по признаку гражданства между работниками государств-членов в том, что касается занятости, вознаграждения и других условий труда. – Прим. перев.