Избирательные системы государств-членов ЕС. А.О. Четвериков

Избирательные системы государств-членов ЕС

Состоялись выборы. Закрылись участки для голосования, вскрыты избирательные урны, подсчитаны голоса. Наступает решающий момент — момент определения победителя. Кто именно из баллотирующихся кандидатов получит мандат президента, губернатора, депутата, займет иную выборную должность в органах государственной власти и местного самоуправления? Каким количеством мест в общегосударственном, региональном или местном представительном будет располагать определенная партия, партийная коалиция (или иные избирательные объединения и блоки) [6]?

Главное для победы — наличие поддержки избирателей, выраженной в количестве голосов “за” ту или иную партию и кандидата. На основе каких принципов, посредством каких методов эти голоса будут преобразованы в соответствующие выборные мандаты? Взятые в своем единстве, в системе, данные принципы и методы составляют избирательную систему соответствующего муниципального образования (поселка, города, района и т.д.), региона (субъекта федерации и др.), государства в целом [7] .

На первый взгляд может показаться, что последняя сама по себе не может и не должна оказывать существенного воздействия на итоги выборов. Избирательная система есть не что иное, как определенная “технология”, трансформирующая голоса в мандаты, которая должна быть нейтральной по своему характеру, не создавать преимуществ и препятствий никаким партиям и кандидатам. Практика проведения выборов и в нашей стране, и за рубежом показывает, однако, что эта идеализированная картина весьма далека от фактической реальности.

Законодательно установленная для выборов парламента или иного органа избирательная система влияет не только на персональный и партийный его состав: все этапы избирательного процесса, начиная от выдвижения кандидатов в немалой степени также зависят того, каков метод определения итогов голосования. Не только выборы, но и другие важные аспекты политической жизни страны (региона) находятся под определенным (подчас весьма сильным) воздействием существующей модели избирательной системы: функционирование партий и партийная система в целом; деятельность парламента, ее формы, результаты и эффективность; стабильность правительства и всего механизма исполнительной власти и др. Одни типы избирательной системы могут поощрять развитие партий и многопартийной борьбы, другие — создавать особо благоприятные условия для становления двухпартийной системы; некоторые более выгодны для крупных, другие — для мелких партий и группировок; отдельные ее модели содействуют укреплению и централизации партий, иные, наоборот, стимулируют внутрипартийную бобру. Существуют виды избирательных систем, которые могут эффективно применяться в условиях “партийного государства” и общества; другие формально сохраняют внепартийный характер. Наконец, что безусловно необходимо иметь в виду: практически любая из известных разновидностей избирательных систем в той или иной мере искажает волю граждан, высказанную на выборах, хотя характер и содержание этих искажений для разных ее моделей неодинаковы.

Избирательная система, таким образом, отнюдь не нейтральный фактор в политическом процессе. Так, по мнению ряда исследователей, в числе других известных обстоятельств свою долю вины за приход в 1933 г. правительства национал-социалистов к власти несет установленная в после Первой мировой войны в Веймарской Германии пропорциональная избирательная система [8] . Проблема выбора избирательной системы обычно является одним из ключевых вопросов политической жизни страны, приобретая в отдельные периоды особую остроту. Имели место случаи, когда вопрос о будущей избирательной системе страны решался непосредственно гражданами путем всенародного голосования (например, в Новой Зеландии). В Ирландии и Италии такие референдумы проводились неоднократно (В Ирландии, например, дважды с интервалом в десять лет — 1959 и 1968 г.; в Италии несколько народных голосований по этому вопросу проводились совсем недавно, в 1991-93 г.).

Хотя детальные правила в данной области закрепляются обычно в текущем законодательстве, основы избирательной системы наряду с принципами избирательного права в качестве основополагающих норм правовой системы страны закрепляются в ее конституции. Основные законы ряда стран (например, Португалии), устанавливают тип избирательной системы выборов всех ветвей и уровней власти: парламентских, президентских, региональных и местных; основные законы других — только парламентских (Бельгия); в некоторых странах конституция рассматривает избирательные законы в качестве конституционных, или органических (Молдова), или во всяком случае, требует для их принятия квалифицированного большинства голосов, например, 2/3 от всего состава парламента (Македония).

В Российской Федерации, равно как и в большинстве других стран СНГ, во Франции, детальные правила в отношении избирательных систем установлены конституцией только в отношении выборов главы государства (президента). Таким образом федеральный законодатель, равно как и органы власти субъектов РФ, муниципальных образований, имеют возможность самостоятельно определять избирательную систему для формирования представительных органов всех уровней, глав исполнительной власти российских регионов, городов и т.д.; других коллегиальных и единоличных органов, которые избираются непосредственно населением.

Выбор избирательной системы — одна из важнейших и наиболее сложных задач законодателя. Но каков он — “правильный” выбор? Существует ли “наилучшая” модель избирательной системы или во всяком случае та, которая в наибольшей степени соответствует условиям страны, определенной территориальной, национально-территориальной или местной единицы? Хотя ряд из них уже были испытаны в нашей стране на выборах разного уровня, все же это лишь капля в море, только небольшая часть из тех десятков (и даже сотен) моделей избирательных систем, которые в разное время применялись и/или продолжают применяться в современном мире и которые могут быть использованы и в нашей стране. Применявшиеся в Российской Федерации разновидности избирательной системы, к сожалению, далеки от совершенства, и вызывают обоснованную критику со стороны специалистов, парламентариев, политиков и политических организаций. Пожалуй, как ни в одной другой сфере избирательного законодательства, именно применительно к моделированию избирательной системы России особое значение приобретает изучение мирового опыта организации выборов, определении их победителей. Последний отличается широким многообразием и может показаться весьма сложным для восприятия. Тем не менее, как отмечал незабвенный Козьма Прутков, “лучше побольше, чем поменьше”: чем шире круг известных нам моделей избирательной системы, чем больше мы знаем о них, тем выше шансы подобрать в этом многообразии, ту одну модель, которая будет в наибольшей степени соответствовать условиям определенного субъекта местного самоуправления, региона, Российского государства в целом [9] .

СИСТЕМА ПРОПОРЦИОНАЛЬНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА

В поисках ответа на вопрос о будущей избирательной системе, наиболее сложный проблемы законодателю приходится решать применительно к выборам представительных органов всех уровней. Общество по своей структуре неоднородно. В нем существуют различные социальные группы и слои, каждый из которых имеет свои особые политические взгляды и интересы, обладает собственным видением проблем и путей их решения в масштабах всей страны или отдельной его части. Эта палитра взглядов и мнений отражается в различии программ партий и кандидатов, выступающих на выборах под разными, часто взаимоисключающими лозунгами. То же самое, хотя и в меньших масштабах, имеет место на выборах местных советов, иных представительных органов городов, районов и т.д. Следовательно, определяя порядок формирования “народного представительства”, необходимо стремиться, чтобы в нем были представлены все основные политические силы общества. Одним из первых, озвучивших эту идею (в 1789 г.), был видный деятель Великой французской революции Оноре Мирабо [10] . Последний отождествил парламент с картой государства. Как на карте, отражающей в уменьшенном масштабе все особенности рельефа страны, в парламенте должны быть представлены неодинаковые взгляды и интересы различных слоев населения в соответствии с их распространением и поддержкой в народе. Практически же эту идею начали воплощать в жизнь столетием позже, когда были разработаны соответствующие правила и к проведены первые парламентские выборы на основе новой системы пропорционального представительства (пропорциональной системы): к 1891 и 1892 г она была введена в ряде кантонов Швейцарии; в 1893 г. принята в Бельгии, в 1906 г. — в Финляндии (входившей в то время в состав Российской Империи), в 1809 г. в Швеции [11] . В последующие годы пропорциональная избирательная распространилась во многих странах мира, прежде всего западноевропейских. В 1993 и 1995 г. на основе этой системы проводились выборы половины состава Государственной Думы России.

В основу пропорциональной избирательной системы положен принцип пропорционального представительства в законодательном органе различных существующих в обществе политических взглядов, течений и выражающих их партий. Этот принцип заключает в себе два главных требования:

а) Во-первых, не должно существовать так называемых “пропавших голосов”: группы и слои избирателей, поддержавшие на выборах партию или кандидата, не получившего большинства в масштабе избирательного округа или всей страны (региона), должны тем не менее располагать своими представителями в законодательном органе, которые будут отражать их потребности и интересы. Не только большинство, но и меньшинство (меньшинства) имеют право быть представленными в парламенте.

б) Во-вторых, каждая партия, выставившая список кандидатов, должна получить в парламенте такую же долю мест, которая соответствует доле голосов, поданных за нее на всеобщих выборах: отсюда другое распространенное название данной системы — система партийных списков. Если партию (иную политическую организацию, выставившую список кандидатов) поддержали, скажем, каждый один из пяти проголосовавших избирателей (т.е. 20%), то 20% (1 из 5) депутатских мандатов должны быть отданы этой партии [12] .

В “чистом” виде содержание пропорциональной избирательной системы заключается в следующем. Вся страна (или ее территориальная единица, на территории которой будет функционировать соответствующий представительный орган: субъект федерации, город, район и т.д.), превращается в единый многомандатный избирательный округ, от которого будут избраны весь состав парламента, местного совета и т.д. Каждая партия составляет список кандидатов, который может быть больше или меньше в зависимости от того, сколько она рассчитывает получить голосов; может и превышать число имеющихся вакансий [13] . Возможно также выдвижение общего списка коалицией (блоком) нескольких партий или блокирование без выставления единого списка: партии, составившие такой блок, заранее объявляют, что голоса, поданные за самостоятельные партийные списки должны тем не менее рассматриваться как голоса за общий список (так называемое “соединение списков”) [14] . В некоторых странах правом выставлять список кандидатов имеют только партии (Австрия, Португалия), в других — партии и иные зарегистрированные в установленном порядке организации (в Российской Федерации — избирательные объединения и их союзы — избирательные блоки). В ряде государств на парламентских выборах гражданам разрешалось выступать с “независимым списком”, состоящим, возможно, из одного кандидата (Швейцария, Бельгия).

Избиратель на выборах обладает одним голосом, но этот голос подается не за конкретных кандидатов, а за список партии в целом. Далее, исходя из итогов голосования, партия получает такую же долю (процент) мест в парламенте, какую долю (процент) голосов какую она получила на выборах. В математической записи, если х — число парламентариев от партии А, а- количество полученных ей голосов, N — общее число парламентариев, V — общее число голосов избирателей, поданных на выборах, то должна соблюдаться пропорция: х/N = a/V. Преобразовав это выражение, получаем: численность фракции партии А: х=а:(V/N) [15] .

Далее, если впоследствии один из депутатов этой партии выбывает (смерть, отставка, переход на государственную должность, несовместимую с мандатом депутата), то обычно вакантное место сохраняется за партией А, и его занимает кандидат стоящий под следующим номером в избирательном списке. Проводить дополнительные выборы в таком случае не требуются.

Описанная выше модель пропорционального определения итогов выборов есть, однако, лишь абстрактная ее схема, некий идеал, реализовать который целиком и полностью невозможно. В жизни же многое происходит иначе. Устанавливая пропорциональную систему, законодатель сталкивается с рядом проблем, попытки решить которые приводит к появлению множества “вариаций” системы пропорционального представительства. Уже к началу двадцатого века насчитывалось более 100 ее разновидностей [16] .

Первая проблема пропорциональной системы связана с практической реализацией того идеала пропорционального представительства, о котором было сказано выше. Сколько в точности мест должна получить каждая партия в соответствии с итогами голосования? Предположим, 5 мандатов в представительном органе оспаривают 5 партий. Список партии А получил 35 голосов, партии Б — 25, В — 15, Д — 10 и Е- 5.

Всего, таким образом, было подано 90 голосов. Чтобы определить, какое количество мандатов получит каждая из партий, необходимо рассчитать “цену” одного места, т.е. сколько голосов избирателей приходится на один депутатский мандат. Это количество голосов составит избирательную квоту (или избирательное частное, избирательный метр). Сколько данных квот приходится на определенную партию, столько она и получит мест. Как же рассчитать избирательную квоту? Если подано в общей сложности V (действительных) голосов, а предстоит заместить N депутатских мест, то, очевидно, для получения одного мандата необходимо собрать не менее V:N=k. Избирательная квота, рассчитанная подобным образом, носит название естественная квота или квота Хэра (по имени предложившего и обосновавшего ее английского ученого) В нашем случае естественная квота — 90:5=18. 18 голосов таким образом — это то количество голосов, сколько “стоит” один мандат. Если партия получила количество голосов, в два раза превышающее избирательную квоту, то ей причитается 2 мандата и т.д. В нашем примере для получения 2 мест необходимо иметь поддержку 2•18=36 избирателей, 3 мандата “стоят” 54 голосов и т.д. В общем случае, чтобы узнать количество избранных депутатов от каждой партии, необходимо разделить число голосов, подданных на ее список (x), на избирательную квоту (k) — x:k. Посмотрим теперь, сколько место должна получить каждая партия в нашем примере. Для партии А, скажем, это — 35: 18 = 1 +17/18 (или 1,944…) депутата. Сходные результаты (наличие дробных частей) получаются и в остальных случаях. Математика позволяет нам оперировать дробными числами, но в парламенте должны заседать только целые депутаты. Если же учитывать только целые части деления, то партиям А и Б должны достаться по 1 месту, а остальным — 0. Однако 3 мандата (из 5) остаются нераспределенными. Кроме того, сохраняется большой остаток “невостребованных” голосов. Очевидно, последние должны каким-то образом учитываться при заполнении остающихся вакансий. В самом деле, партии А “чуть-чуть” не хватило для получения второго мандата. У нее самый большой остаток голосов — 17. У партии В (не получившей пока ни одного мандата) число остаточных голосов — 15, у партии Г- 10. Партиям, имеющим эти три наибольших остатка, мы и передаем три нераспределенных мандата. Результаты можно проиллюстрировать с помощью таблицы (пример №1) В описанной процедуре заключается сущность правила наибольших остатков, которое чаще всего используется при распределении мест в парламенте по пропорциональной системе на основе метода избирательной квоты. Именно такая разновидность пропорциональной системы установлена в Российской Федерации для выборов половины состава Государственной Думы [17] .

Пример №1. Распределение 5 депутатских мест на основе метода естественной квоты и правила наибольших остатков

Партии

Голоса

Избира-

тельная квота

( 90/5=18)

Число мандатов (первое распре- деление)

Остатки

голосов

Дополнительные мандаты

(второе распределение)

Общее

число мандатов

Всего:

: 18 =

Использование избирательной квоты и вторичное распределение мандатов на основе правила наибольших остатков остаточных мандатов, хотя и считается многими теоретиками в наибольшей степени отвечающей принципам пропорционального представительства (в сравнении с другими разновидностями данной избирательной системы) [18] , тем не менее приводит к их искажению, иногда весьма существенному. В особо благоприятном положении оказываются малые партии, ибо как раз у них, как правило, и сохраняются наибольшие остатки голосов. В самом деле, в нашем примере 3 партии — Б, В и Г получили по одному месту, которое “стоило” каждой из них, разное число голосов — соответственно, 25, 15 и 10. За Б проголосовало в два раза с половиной больше избирателей, чем за Г. Обе партии, однако, будут иметь в парламенте равные по численности фракции.

Искажение пропорциональности происходит ввиду использования остаточных голосов — любой, даже самый большой из остатков, на которые выделяется депутатский мандат при втором распределении, все же меньше избирательной квоты. Закономерно возникает вопрос: нельзя ли как-то сократить роль последнего, сделать так, чтобы как можно больше обладателей депутатских мандатов определялось сразу, при первом распределении. Чтобы достичь этой цели, очевидно, необходимо уменьшить величину избирательной квоты, в результате чего она сможет больше раз могла укладываться в сумме голосов каждой партии. Поэтому в качестве альтернативе квоте Хэра (естественной квоте) — V/N — были предложены и стали использоваться на практике другие варианты определения избирательной квоты: делить общее число голосов на число депутатских мест плюс один: V/N+1 — квота Хогенбах-Бишофа; V/(N+1) + 1 — квота Друпа, V/N+2- квота Империали. В Италии на выборах нижней палаты парламента (Палаты Депутатов) в конце 40-х — начале 50-х г. использовалась еще меньшая квота — V/N+3 [19] . К каким же последствиям приводит сокращение избирательной квоты?

В нашем примере квота Друпа будет равняться V/(N+1) + 1=90/(5+1)+1=16. Как видим, “цена” одного мандата уменьшилась на 2 голоса в сравнении с естественной квотой. В результате удается сразу распределить уже не 2, а 3 места.

Пример №2 Распределение 5 депутатских мандатов на основе метода избирательной квоты (квота Друпа) и правила наибольших остатков

Партии

Голоса

Избира-

тельная квота:

V/(N+1)+1=

90/(5+1)+1=16

Число мандатов (первое распре- деление)

Остатки

голосов

Дополнительные мандаты

(второе распределение)

Общее

число мандатов

Всего:

: 16 =

В данному случае распределение мандатов между партиями аналогично прошлому примеру с естественной квотой (что, однако, не обязательно должно иметь место); однако партия А получила 2 своих мандата уже при первом распределении. Если же взять квоту V/N+2 (квота Империали), заполняются в данном примере сразу все 5 мест, но итог будет иным.

Пример №3 Распределение 5 депутатских мест на основе метода избирательной квоты (квота Империали) и правила наибольших остатков.

Партии

Голоса

Избира-

тельная квота:

V/(N+2)=

90/(5+2)=12 [20]

Число мандатов (первое распре- деление)

Остатки

голосов

Дополнительные мандаты

(второе распределение)

Общее

число мандатов

Всего:

: 12 =

Вторая крупная партия, партия Б, получает теперь два места, а партия Г — ни одного. Обладателей всех мандатов удалось установить при первом распределении , не обращаясь к остаткам голосов (что не является тем не менее общим правилом). При любых обстоятельствах, однако, чем меньше размер избирательной квоты, чем меньшими являются остатки голосов при первом распределении, тем в лучшем положении оказываются крупные партии и блоки; небольшие группировки при этом, однако, существенно проигрывают.

При каждом из рассмотренных выше методов определения избирательной квоты все же сохраняются остатки голосов, которые в зависимости от вида квоты могут быть больше или меньше. Установление обладателей депутатских мандатов поэтому приходится осуществлять в два этапа, проводить два распределения мест сначала на основе всех, затем на базе только остаточных голосов. Нельзя ли все же попытаться определить обладателей всех мандатов сразу, в один этап? Для этого необходимо изменить сам порядок определения избирательной квоты: определять ее, принимая в расчет не сумму всех голосов избирателей, а количество голосов, полученных каждой партией в отдельности.

Такой метод носит название метод делителей (или метод наибольшей средней); он также широко распространен в современном мире. Наиболее известная ее разновидность была предложена в конце прошлого столетия бельгийским математиком Д’Ондтом и носит название метод (или формула) Д’Ондта. Целью данного метода является “улучшение формулы наибольшего остатка путем нахождения избирательной квоты меньшей, чем квота Хэра, которая позволяет нам распределить все места точно в соответствии с правилом наибольшего остатка, но без необходимости принимать в расчет какие-либо остаточные голоса” [21] . Для этого число голосов, полученное каждой партией, делится последовательно на 1, 2, 3 и т.д. (отсюда название данного метода — метод делителей) [22] . Затем полученные частные по степени убывания расставляются в ряд, состоящий из N чисел, где N равняется общему числу замещаемых мандатов. Последнее, “энное” частное и составляет квоту Д’Ондта, которая, как видно из таблицы (пример №4), значительно ниже естественной квоты. Сколько раз данная квота укладывается в голосах определенной партии (или, что то же самое, сколько членов ряда вплоть до стоящего под номером N получены в результате деления голосов данной партии), столько она и получит мандатов.

Пример №4. Метод Д’Ондта

Партии

Голоса

(х)

х: 1

х:2

х:3

Число мандатов

Всего:

17,5

12,5

7,5

2,5

11,6…

8,3…

3,3…

1,6…

Были предложены и другие разновидности метода делителей. Их отличия от метода Д’Ондта (а также друг от друга) обусловлены разным способом построения ряда делителей — последовательности числе, на которые необходимо разделить полученные каждой партией голоса. Так, метод наибольшей средней Империали предполагает начинать деление голосов не с единицы (как у Д’Ондта), а сразу с двух: 2-3-4 … Тот же самый результат получается путем преобразования этого ряда, разделив для этого каждый его член на 2: 1-1,5-2-2,5 и т.д. При методе Сент-Лагю ряд делителей будет должен включать только нечетные числа: 1-3-5 и т.д. В отличие от квоты Д,Ондта, квота Сент-Лагю составляет двойную величину последнего “среднего”, которое получает место. В скандинавских странах и Болгарии используется модифицированный метод Сент-Лагю, где в качестве первого делителя вместо единицы служит 1,4: 1,4-3-5 … (или, что то же самое: 1 — 2,14 — 3,57 … ). При датском методе ряд делителей таков: 1-4-7-10… Результат в нашем примере будет следующим:

Пример №5. Датский метод

Партии

Голоса

(х)

х: 1

х:4

х:7

Число

мандатов

Всего:

8,75

6,25

3,75

2,5

1,25

3,5..

2,1..

1,4..

0,7..

Различные композиции ряда делителей не просто математические ухищрения. Существует закономерность: чем меньше интервал между делителями, тем сильнее отклоняется от принципа пропорционального представительства определенная модель данной избирательной системы. При этом сокращение интервала, приводя к уменьшению фактической избирательной квоты, необходимой для получения одного места, завышает представительство крупных партий. Именно последние получают наибольшую выгоду при использовании методов делителей Империали и Д’Ондта. Напротив, мелкие партии и группировки оказываются в убытке. Последние заинтересованы в повышении величины избирательной квоты, в результате чего образуются у них образуются большие остатки голосов, позволяющие получить дополнительный мандат. Поэтому для этих партий более благоприятный исход сулит использование метода Сент-Лагю, который одновременно является более пропорциональным в сравнении с методом Д’Ондта (но все же менее пропорциональным, чем рассмотренная выше система избирательной квоты с правилом наибольшей средней) [23] . Наиболее же выгоден для них датский метод. Итак, проблема остаточных голосов отдаляет пропорциональную избирательную систему от идеала идеальной пропорции в распределении парламентских мандатов между различными политическими силами, “улучшает” ее в пользу крупных либо мелких партий и коалиций. При введении пропорциональной системы выборов законодателю необходимо учитывать и проблемы иного рода.

Если выборы в представительный орган проходят по партийным спискам, избиратель отдает свой голос партии или партийной коалиции в целом. Вряд ли однако, ему безразлично, каков будет персональный состав будущей партийной фракции и парламента в целом. Фактор персонального состава избирательных списков, личностей тех политиков, которые, будучи внесены в партийный список, станут или имеют возможность стать народными представителями, сохраняет немаловажное значение и в период предвыборной кампании, и после, в процессе работы парламента. Весьма часто именно личные качества лидера партии, его популярность в народных массах, играют решающее значение в определении предпочтений избирателя. Если этого кажется недостаточным, то — как продемонстрировали обе предвыборные кампании в Государственную Думу 1993 и 1995 г. — привлекаются фигуры известных и популярных “знаменитостей”: артистов, писателей, генералов и др. Если партия располагает достаточно широкой поддержкой в масштабах страны, то этим кандидатам (фамилии которых стоят наверху списка) практически гарантировано избрание в парламент. Вместе с ними, однако, избираются и другие личности, которые для большинства избирателей являются “котом в мешке”, и которые, баллотируясь самостоятельно, скорее всего никогда не смогли бы добиться мандатов. Данная ситуация, однако, имеет и свои плюсы и минусы. Партийно-списочный принцип “благоприятствует более высокому уровню представительства женщин или представительства этнических меньшинств”, поощряет “политические партии представлять сбалансированный список, в котором отсутствие женщин или членов этнических меньшинств будет замечено, в то время как в одномандатном округе будет замечено именно наличие кандидата, который отклоняется от нормы” [24] . И все же система партийных списков, лишающая избирателя возможности определять персональный состав корпуса народных избранников, вряд ли может считаться в полной мере демократичной [25] . Можно ли попытаться устранить этот изъян, совместить каким-либо образом в рамках пропорциональной системы партийный отбор с выбором конкретных “персоналий”? Да, хотя лишь в ограниченных пределах — посредством введения правила о преференциональном голосовании (см. ниже).

У данной проблемы существует и еще один аспект — региональный фактор. В парламенте должны быть представлены интересы не только отдельных классов, социальных групп, но и регионов, входящих в состав страны. Если же все парламентарии избираются в масштабе всего государства, то увеличивается вероятность преобладания в депутатском корпусе столичных политиков, которые, возможно, мыслят интересами всего народа и государства, но недостаточно знают интересы регионов. Политические деятели с мест, напротив, оказываются в неблагоприятном положении. Чтобы как-то исправить данную диспропорцию, российский законодатель предусмотрел при выборах Государственной Думы образование в рамках общефедерального списка каждого избирательного объединения или блока региональных групп кандидатов (по субъектам или группам субъектов РФ); при этом вне региональных групп избирательном списке может находиться не более 12 кандидатов (ст.37 Федерального закона о выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации). С точки зрения учета региональных особенностей и интересов более эффективным решением представляется отказ от общегосударственного избирательного списка и выдвижение партиями списков своих кандидатур в соответствующих регионах страны — региональных списков. В настоящее время единый избирательный округ в масштабе всей страны создается лишь в небольших по размеру и численности населения государствах, например, в Израиле, Нидерландах. В большинстве стран для парламентских выборов создается несколько многомандатных округов в масштабе соответствующих территориальных единиц , муниципальных образований, субъектов федерации (в ФРГ, Австрии). Возможен и смешанный принцип: в Венгрии, например, из 202 депутатов Государственного Собрания (парламента), избираемых по пропорциональной системе, 50 должны избираться в общенациональном масштабе, а остальные 152 — в Будапеште и областях страны, каждый из которых для цели выборов является территориальным округом. Поскольку численность избирателей в регионах страны различна, то, соответственно, от округов избирается разное число депутатов. Так, конституция Норвегии (ст.58) предусмотрела избрание 155 депутатов Стортинга (парламента) в рамках графств, для каждого из которых фиксировано число избираемых здесь народных представителей (от 4 до 15). В рамках нескольких многомандатных округов могут избираться и органы местного самоуправления, особенно более крупных по числу жителей территориальных единиц (Италия, Болгария и др.). Территория столицы Ирландии Дублина для целей местных выборов подразделяется, например, на 11 округов [26] .Уменьшая размеры избирательных округов для выборов определенного числа депутатов по пропорциональной системе, законодатель, однако, должен учитывать следующий факт: чем больше образовано избирательных округов, чем меньше, следовательно, каждый из них избирает депутатов, тем больше образуется остатков голосов, тем менее пропорциональным становится распределение мандатов. Наивысшая пропорциональность достигается все же, когда депутатский корпус в целом избирается в одном округе. Скорректировать искажения можно, проводя “уравнивающее” распределение остаточных голосов уже в масштабе всей страны (или, как в Австрии, в рамках нескольких избирательных округов) . Такая “двухъярусная” модель распределения голосов и мест применяется в Германии, Дании, Исландии и многих других странах.

Пожалуй, наиболее сложная проблема, с которой сталкивается любое государство (регион, муниципальное образование) при введении пропорциональной системы, состоит в том, что данный метод определения исхода парламентских выборов для создания стабильного большинства требует наличия крупных и влиятельных партий, способных заручиться поддержкой 50% голосов электората и выше. Особенно важно это условие для стран, где правительство формируется в соответствии с волей парламентского большинства (парламентарные республики и монархии: Германия, Испания, Швеция, Латвия и др.) или, во всяком случае, может быть смещено парламентом путем вынесения ему вотума недоверия (полупрезидентские республики: Франция, Польша, Россия). Отсутствие партии (или устойчивой коалиции), имеющей абсолютное большинство мест в представительном органе, создает угрозу частых правительственных кризисов (“правительственной чехарды”), многочисленных досрочных выборов; препятствует эффективному функционированию исполнительной ветви власти и, как следствие, порождает опасность дестабилизации обстановки в государстве и обществе в целом (что особенно болезненно сказывается на странах, находящихся, как Россия, на переломном этапе своего развития, испытывающих экономические трудности, которые требуют принятия “жестких” и непопулярных мер). Аналогичные последствия, только в меньшем масштабе, могут наступать в функционировании региональных и местных властей, где исполнительные органы формируются представительными собраниями (парламентами) соответствующих субъектов федерации, городов, районов и т.д. Как показывает опыт многих стран, использующих пропорциональную систему выборов, наличие такой сильной массовой партии, хотя и возможно в принципе, все же есть исключительно редкий случай. Гораздо чаще ни одна из партийных фракций не включает более 40% депутатов: в результате формируются постоянные или временные коалиции, устойчивость которых не всегда высока; или же формируется “правительство меньшинства”, располагающее твердой поддержкой лишь части депутатского корпуса. Далее, благодаря системе пропорционального представительства (особенно при применении правила наибольшего остатка), в парламент проникают множество мелких партий и группировок (в том числе экстремистского характера). Сравнительно большая доля парламентских мандатов, которыми располагают эти группы, пестрота их взглядов и программ еще более снижает вероятность формирования устойчивой правительственной коалиции. Чтобы помешать этому, во многих странах, где действует пропорциональная система, вводится так называемый заградительный пункт — выраженное обычно в процентом отношении число голосов, которое необходимо получить партии для получения права участвовать в распределении парламентских мандатов. Величина этого барьера может варьироваться от 1% (Израиль) до 5% (ФРГ) и даже до 8% (Лихтенштейн). Пятипроцентный барьер предусмотрен и для избирательных объединений/блоков, выставляющих кандидатов на выборах в Государственную Думу России по федеральному округу (ст.62 Федерального закона о выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации).

Налицо противоречие: чтобы обеспечить соответствие расклада голосов в парламенте электоральной поддержке разных партий, вводится принцип пропорционального представительства партий в представительном органе; теперь же этот принцип для недостаточно крупных партий отрицается. Тем самым значительная часть избирательного корпуса, голосовавшего за эти партии, оказывается в парламенте не представленной; их голоса “теряются”, вернее, идут на пользу другим, более удачливым конкурентам. Неслучайно поэтому в последнее время ведутся споры о соответствии пятипроцентной оговорки российского избирательного закона Конституции РФ; обсуждается вопрос о направлении запроса о конституционности указанного положения закона о выборах Государственной Думы в Конституционный Суд [27] . Однако даже введение заградительного барьера отнюдь не обязательно укрепляет парламент; и правительство, прямо или косвенно зависящее от поддержки парламентом его ключевых начинаний, опять же вынуждено иметь дело с сегментированным и полицентричным законодательным органом, не имеющем стабильного большинства. Когда мы стремимся “усовершенствовать” пропорциональную систему, прибегая к сознательным ее искажениям, то лучше, видимо, начинать этот процесс все же с другой стороны. Если наша цель — гарантировать постоянное правительственного большинства в представительном органе — но, принимая во внимание существующую в стране партийную систему, очевидна бесперспективность попыток любой из партий/предвыборных блоков самостоятельно завоевать 50%+1 парламентских мандатов, то можно провести перебаллотировку (второй тур), где избирателю предлагается сделать выбор между двумя партиями, получившими наибольшее число голосов. Партия-победитель добавляет к тем мандатам, которые причитались бы ей при обычной системе, дополнительные, с тем, чтобы ее фракция составляла половину плюс один депутат. Распределение мест между всеми остальными партийными списками проводится в соответствии с результатами первого голосования. Можно попытаться обойтись и повторного голосования.

При система пропорционального представительства на первый план выходит относительная (процентная) поддержка партии со стороны электората. Чем выше (в сравнении с другими партиями и коалициями) доля бюллетеней “за” эту партию в общем числе проголосовавших, чем шире она должна быть представлена в парламенте. Однако в силу ряда факторов точное соотношение процента поданных за партию голосов и процента мандатов практически недостижимо (см. выше). Идеальная пропорция невозможна. При всех способах и формулах распределения приходится в большей или меньшей степени принимать во внимание остатки голосов. Это вынужденный шаг, но он искажает принцип пропорционального представительства. Механизм искажений наиболее явственно виден при использовании правила наибольших остатков, которое, как было отмечено ранее, считается наиболее пропорциональной моделью распределения. В самом деле, в первых двух примерах партия А получает на основе этого правила 2 мандата, а Г — один. При этом за первую отдали свои голоса в три раза больше избирателей, чем за вторую (35:10). При строгой пропорциональности ей полагалось бы в таком случае не 2, а 3 мандата. То же самый результат был получен и при одной из разновидностей метода делителей (пример №5). В остальных примерах, иллюстрирующих методы распределения, которые считаются наиболее выгодными для крупных партий (пример №3 — квота Империали; №4 — метод делителей Д’Ондта), Г осталась без мандата, зато 2 мандата получала вторая крупнейшая партия Б. Обе теперь имеют одинаковое число мандатов (по 2) при том, что за лидера проголосовало на 10 или в 1,4 раза больше избирателей, чем партию, пришедшую второй.

Если наша цель — содействовать образованию устойчивой партии большинства — следует передавать мандаты, оставшиеся вакантными при первом распределении тому списку, абсолютная поддержка которого избирателями наибольшая. В самом деле, любой из остатков, на основе которых и проводится второе (дополнительное) распределение, меньше, чем установленная для всех единая “цена” мандата (избирательная квота). Вместо того, чтобы устанавливать “премию для меньшинства” в виде предоставления дополнительных мандатов по “пониженной цене” (на основе остаточных голосов, меньших избирательной квоты), можно в данном случае избрать противоположный сценарий — отдавать свободные после первого распределения мандаты партии, получившей наибольшее число голосов избирателей. Таким образом, для первого (основного) распределения мест действует принцип пропорционального представительства; для второго (остаточных мандатов) — принцип большинства. Для победы на выборах в результате требуется не только относительная, но и абсолютная поддержка партий со стороны избирателей. Безусловно, такой метод искажает пропорциональность к выгоде крупных партий. В то же время он позволяет отказаться от введения искусственного и имеющего фактически дискриминационный характер заградительного пункта, который еще более искажает пропорциональность, лишая представительства в целом большие группы избирателей (проголосовавшие за партии, не достигшие 5%, меньшего или большего порога голосов в масштабе страны) [28] . Поскольку на лидерство в стране обычно претендуют две (реже большее число) партии, введение такого правила будет содействовать развитию двухпартийной системы: не только для самых мелких, но и для средних партий и группировок во избежание потерь потенциальных мандатов (поскольку остатки голосов более не учитываются) становится выгоднее блокироваться и вступать в коалиции с одной из ведущих партий-лидеров, которая способна набрать большинство голосов и “собрать” нераспределенные мандаты. Пропорциональная система с премией для большинства установлена в Греции, однако правила распределения там более сложные и отличаются от описанной выше модели [29] .

Несмотря на сказанное выше, неспособность действующих моделей пропорциональной системы в большинстве случаев преобразовать голоса избирателей в стабильный, способный сформировать устойчивое однопартийное правительство большинства парламент (разумеется, без учета описанных выше искусственных искажений), наряду отмеченными ранее проблемами, рядом других основополагающих условий (одно из важнейших — наличие развитой многопартийной системы, массовых и располагающих общенациональной поддержкой, политических партий) в последнее время несколько снизили привлекательность этого метода, в том числе в глазах рядовых избирателей, и побуждают некоторые страны вновь обратить свои взоры к наиболее старой, но не ставшей от этого устаревшей, избирательной системе — системе большинства (или мажоритарной избирательной системе [30] ). Последняя может использоваться либо самостоятельно, либо в сочетании с системой пропорционального представительства — в ФРГ, Италии, Венгрии, Мексике, Грузии, России, на Украине (так называемые смешанные системы, имеющие множество разновидностей [31] ). Показателен опыт Италии. Используемая в течение 40 лет и даже дольше на парламентских выборах пропорциональная избирательная система несет немалую долю ответственности частые правительственные кризисы в этой стране, что дало основания говорить о “кризисе пропорционализма в Италии” [32] . В конце концов не рефереднумах 1991-1993 г. подавляющее большинство граждан высказались за преимущественное использование мажоритарной системы. Так, во время референдума о реформе избирательной системы по выборам верхней палаты итальянского парламента (Сената) “да” реформе сказали почти 90% проголосовавших граждан. В результате в настоящее время почти 3/4 состава этого органа избираются по одномандатным округам. Примерно такое же соотношение существует теперь и при выборах Палаты Депутатов (нижней палаты парламента Италии) [33] . Главным недостатком мажоританизма считается то, что он существенно искажает волю избирателей, ставит в особо благоприятные условия крупные партии; в то время как пропорциональная система правильнее отражает предпочтения электората. Это верно в принципе. Тем не менее сравнительные исследования “индекса пропорциональности” избирательных систем различных западных стран с длительными демократическими традициями показали, что практический опыт применения обеих систем в этих государствах лишь частично подтверждает данный вывод. Действительно, наивысшее значение “индекса пропорциональности” наблюдалось в странах с пропорциональной системой: 99% (Австрия), 98% (Швеция), 97% (Дания). До своей минимальной отметки “индекс пропорциональности” опускался в странах, применяющих те или иные разновидности мажоританизма: 79% (Франция), 80% (Новая Зеландия), 85% (Великобритания). Однако, как видно, и здесь он достигает довольно высокой отметки. Кроме того, в некоторых странах, применяющих мажоритарную систему, величина данного индекса оказалось выше многих государств с пропорциональной системой: США — 94%, Канада — 88%, в то время как в Бельгии (пропорциональная система) индекс пропорциональности равнялся 91%; в Испании отступления от пропорционального распределения парпламентских мандатов достигали 17% (индекс пропорциональности — 83%) [34] .

Мажоритарная система, как и рассмотренная выше, обладает соими преимуществами и недостатками. Аналогично системе пропорционального представительства известны и широко применяются целый ряд ее моделей, разновидностей. О них и пойдет рассказ на следующих страницах.

ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ: МАЖОРИТАРНАЯ СИСТЕМА

Мажоритарная система (или система большинства) при определении избранных кандидатур исходит из принципа большинства — в отличие от системы пропорционального представительства, где исходным критерием является установление пропорции между размером электоральной поддержки партии и долей ее “номинантов” в составе представительного органа. Чтобы быть избранным при мажоритарной системе, необходимо получить на выборах большинство голосов. Формально голосование проводится не за партии, а за конкретных кандидатов. На практике же в странах с развитой партийной системой принадлежность кандидата определенной партии способна оказывать решающее воздействие на предпочтения избирателя. Так, по утверждениям экспертов из Великобритании, выборы в этой стране имеют “преимущественно партийный характер”. “Средний британский избиратель голосует прежде всего за партийного назначенца. Ему может нравиться или не нравиться кандидат, которого его партия подобрала для данного конкретного избирательного округа, ему может гораздо больше нравиться другой [кандидат], ведущий бесперспективную борьбу за место во вторых рядах, но он ничего (как избиратель) не может поделать с этим” [35] . Интересно, что партийная принадлежность кандидатов в избирательных бюллетенях в этой стране стула указываться только с 1970 г. Если мажоритарная система используется в сочетании с пропорциональной, голоса, отданные за кандидата определенной партии в одномандатном округе (если он не был избран), могут все же зачисляться в общую копилку голосов партии , от которой он баллотировался (например, в Италии при выборах Сената). Существует также особая разновидность мажоритарной системы, которая при определении победителя учитывает и персональное, и партийное голосование избирателей — система двойного синхронного голоса (double simultaneous vote). Каждая партия в одномандатном избирательном округе вправе выставлять несколько своих кандидатов. Голосуя за одного из них, гражданин одновременно отдает свой голос партии, к которой принадлежит кандидат. Победитель определяется по двум критериям: во-первых, он должен принадлежать к партии, получившей в целом наибольшее число голосов; во-вторых, за него проголосовало больше избирателей, чем за других кандидатов этой партии. Так, допустим, на выборах своих кандидатов выдвинули 2 партии, каждая по 2 кандидата. Кандидаты А и Б, принадлежащие к партии №1 получили соответственно 30% и 25% голосов; кандидаты партии №2 — В и Г — получили поддержку 40% и 5% проголосовавших граждан. Победителем будет объявлен не В (собравший больше всех голосов), но А, хотя он лично и был поддержан меньшим числом избирателей. Однако А принадлежит к партии-победителю №1, получившей в целом 30+25=55% голосов,; и пользуется большей поддержкой, чем второй кандидат этой партии. Система двойного синхронного голоса используется реже других моделей мажоритарной системы; в частности, данный метод применялся для определения победителя на президентских выборах в двух латиноамериканских республиках — Уругвае и Гондурасе [36] .

Мажоритарная система требует для получения мандата депутата, избрания на пост президента, губернатора и т.д. получения большинства голосов. Однако понятие “большинство” может пониматься в двух смыслах: большинство как наибольшее число голосов по сравнению с другими кандидатами (относительное большинство), либо свыше половины голосов избирателей (абсолютное большинство [37] ). Соответственно выделяются две разновидности мажоритарной системы — система относительного и абсолютного большинства.

Мажоритарную систему относительного большинства еще полвека некоторые ученые объявляли чуть ли не порождением английского консерватизма и самобытности, а ее сохранение — нежеланием идти в ногу со временем [38] . Однако и сегодня она широко применяется при формировании представительных органов не только в Великобритании и других странах Британского Содружества (Канада, Индия), но и в Содружестве Независимых Государств, в США, во многих других государствах (самостоятельно или в сочетании с пропорциональной системой), не испытывающих преобладающего влияния англо-саксонской правовой и политической культуры — в Венгрии, Италии, ФРГ; для определения победителя на президентских выборах — в Исландии, Никарагуа, Венесуэле, Филиппинах. В Российской Федерации на основе мажоритарной системы относительного большинства формируется половина состава Государственной Думы, законодательные (представительные) органы субъектов федерации и местного самоуправления.

Мажоритарная система относительного большинства чаще всего применяется в одномандатных округах. В этом случая вся территория страны (субъекта федерации, муниципального образования) делится на определенное число избирательных округов обычно с примерно равной численностью избирателей (исключение — выборы верхних палат парламентов федеративных и многих унитарных государств: в США, например, от каждого штата независимо от его размеров в Сенат избирается по два депутата; и это конституционное правило не подлежит пересмотру) [39] . Победителем объявляется кандидат, ставший первым по количеству поданных за него голосов, даже если это число существенно ниже 50% проголосовавших: отсюда другое распространенное в англоязычных странах название этой системы — система “первого, который считается избранным” (first past the post).

Система относительного большинства может применяться не только в одномандатных, но и в многомандатных округах. В последнем случае от одного округа в представительный орган избираются несколько депутатов. Избиратель наделяется двумя или большим числом голосов в зависимости от числа мест, замещаемых в соответствующем округе. Победителем здесь объявляется не один, а два и большее число претендентов (в зависимости от числа свободных мандатов), собравшие больше голосов, чем другие. Такая разновидность системы относительного большинства называется блоковое голосование. Избиратель наделяется “блоком” двух, трех и т.д. голосов, по одному из которых он отдает одному из кандидатов в многомандатном округе. В Российской Федерации этот метод использовался при формировании первого состава Совета Федерации в 1993 г. (один субъект федерации составлял один двухмандатный округ). При формировании представительных органов некоторых муниципальных образований в ряде регионов России вся территория города и т.д. превращалась в единый многомандатный избирательный округ, а избиратель голосовал за весь состав представительного органа. Однако такое решение вряд ли можно признать удовлетворительным. Гражданин, приходя на избирательный участок, получает значительной длины бюллетень, включающий, скажем, тридцать фамилий, из которых ему нужно выбрать “всего” десять. Учитывая, как правило, меньшую осведомленность избирателей о политических деятелях городского или районного масштаба в сравнении с теми, кто действует на арене общегосударственной либо региональной, гражданам в этом случае становится еще сложнее сделать объективный выбор, найти и отметить в бюллетене хорошо ему известных и наиболее достойных с их точки зрения претендентов на депутатские мандаты в местном совете.

Задачу избирателя в многомандатном округе можно упростить, ограничив число принадлежащих ему голосов. Например, когда округ посылает 5 депутатов, предоставить ему не 5, а, скажем, всего три голоса [40] . Такая разновидность мажоритарной системы называется системой ограниченного голоса. В предельном случае гражданину в многомандатном округе можно разрешить голосовать лишь за одного кандидата на выборах, в то время должно быть избрано несколько человек — система одного (или единого) непередаваемого голоса (single non-transferable vote). Система ограниченного голоса впервые была предложена в 1831 г. в Великобритании и использовалась в 1867-1885 г. в этой стране для выборов членов Палаты Общин парламента в некоторых избирательных округах (в четырехмандатных округах избирателям предоставлялось три голоса, в двухмандатных — 2); в Японии (где при выборах в округе от 3 до 5 членов Палаты Представителей избиратель располагал 1 голосом). Использование системы ограниченного голоса позволяет увеличивать представительство в парламенте менее крупных партий, представители которых, занимая второе, третье и т.д. места по числу голосов, получают мандат депутата. Многие отечественные и зарубежные эксперты поэтому считают ограниченное голосование разновидностью уже не мажоритарной, а полупропроциональной избирательной системы [41] . Можно ли утверждать отсюда, что она наполовину соответствует принципу пропорционального представительства — требованию распределять мандаты между партиями в зависимости от соотношения полученных ими голосов?. Предположим, в одном из округов “левый” кандидат имеет поддержку 40% избирателей; кандидат партии “центра” — 29%, а “правый” — 31%. Такое же положение и в соседнем округе. Если округа одномандатные и действует правило относительного большинства, от обоих будут избраны депутаты “левой” ориентации. Объединим теперь два одномандатных округа в один, оставив каждому избирателю, как и ранее один голос. В новом, двухмандатном округе, расклад политических сил тот же (за “левых” 40% и т.д.). Но мандаты достанутся уже представителям двух группировок, получивших, соответственно по 40% и 35% голосов. Если такой же расклад политических сил во всех округах, сформированный парламент в первом случае (одномандатные округа — система “первого, который становится избранным”) будет состоять из лишь из депутатов “левой” ориентации [42] ; а во втором — мандаты поровну разделятся между представителями “левых” и “правых”. Этот (безусловно, “экстремальный”) пример показывает, что и ограниченное голосование отнюдь не гарантирует учета волеизъявления всех избирателей; и даже сильно искажает его. “Центристы”, получив лишь немногим меньше голосов, чем “правые”, тем не менее лишаются мандатов; права иметь своих представителей лишаются почти 3 из десяти избирателей. Если бы действовала пропорциональная система, то доля этих групп в народном представительстве этих групп скорее всего соответствовала бы процентному соотношению голосов. Реальный пример: в 1969 г. на выборах в Палату Представителей японского парламента (победив на которых партия получает право на формирование кабинета министров), Либерально-демократическая партия, набрав в целом 47,6% голосов, получила около 60% мест, в то время как для Коммунистической партии это соотношение было обратным: почти 7% голосов и около 3% мандатов [43] .

Кроме того, все виды мажоритарного голосования в многомандатных округах (а также рассмотренная выше система двойного синхронного голоса) в определенной степени ослабляют внутреннюю дисциплину партий, поощряют фракционную борьбу, так как, выдвигая нескольких кандидатов в одном избирательном округе с целью получить от него больше мест, партии заставляют их соперничать не только с кандидатами других партий, но и друг с другом.

При рассмотрении голосования в одномандатных округах (как наиболее распространенной разновидности мажоритарной системы), необходимо иметь в виду и следующий факт: при отсутствии одной или двух доминирующих партий (или кандидатов, пользующихся широкими симпатиями большинства избирателей), при условии, что выдвинуто более 3 и большее число кандидатов, победивший претендент часто располагает лишь небольшой долей симпатий электората. Если, например, в округе выдвинуто 10 кандидатов, то относительное большинство может составлять 11% голосов и даже меньше; если кандидатов 20, то эта цифра снижается в два раза и т.д. Может ли однако, считаться народным избранником кандидат, которого поддерживают чуть больше 1 человека из десяти; при этом “пропадают” голоса остальных 9/10 избирателей (которые прямо или косвенно высказали несогласие с этим выбором). В Великобритании никакого нижнего барьера для победителя не установлено, что обусловлено наличием в стране двух сильных партий — лейбористов и консерваторов. Во Франции же, где многополюсность политической картины выше, такое ограничение есть: для выборов депутатов Национального Собрания (нижней палаты парламента) установлено правило: если ни один из кандидатов не получает абсолютного большинства голосов, то проводится второй тур, от участия в котором устраняются кандидаты, за которых голосовали менее 1 из 8 всех избирателей округа. Теоретически во втором туре может быть участвовать до 7 претендентов. На практике же чаще остается два — от левого блока (социалисты и коммунисты) и правых партий (блок правой партии Объединение в поддержку республики и правоцентристского Союза за французскую демократию). Хотя во втором туре для избрания достаточно лишь относительного большинства голосов, обычно (если выбирать приходится из двух кандидатур) достигается большинство абсолютное или близкая к нему цифра. В этом случае французская модель формирования парламента (точнее, его нижней палаты) превращается в другую основную разновидность мажоритарной системы — систему абсолютного большинства.

По опыту участия в президентских выборах 1996 г. с мажоритарной системой абсолютного большинства должен быть знаком каждый российский избиратель: для “чистой” победы кандидату нужно, чтобы его фамилия значилась в более половине бюллетеней проголосовавших граждан [44] ; если этого не происходит, проводится второй тур, где участвуют два претендента, собравшие больше голосов, чем другие. Именно такая ситуация и наблюдается обычно, поэтому мажоритарную систему абсолютного большинства иногда называют системой двух туров. Сравнительно редко удается обойтись без повторного голосования. Один из наиболее известных примеров из отечественной практики: президентские выборы 1991 г., где Б.Ельцину удалось победить сразу в первом туре. Данная модель применялась в нашей стране и на первых частично демократических выборах Съездов Народных Депутатов Союза СССР и России в 1989 и 1990 годах.

Мажоритарная система абсолютного большинства, очевидно, демократичнее, чем когда победителем признается кандидат с относительным большинство голосов “за” него. Ведь народный избранник пользуется поддержкой свыше половины проголосовавшего электората. Особенно важную роль играет данное обстоятельство при установлении порядка выборов главы государства (президента), руководителей субъектов федерации, глав местных администраций. Поскольку должен быть избран лишь один, любая разновидность системы партийных списков с пропорциональным распределением мест неприменима. Единоличный обладатель высшего поста в государстве (регионе, городе и т.д.), наделенный широкими полномочиями, должен опираться в своих действиях на поддержку как можно более широких кругов общества. Система абсолютного большинства, кажется, в наибольшей степени соответствует этому требованию. Неслучайно поэтому, что такой метод избрания предусмотрен для избрания президентов России, других стран СНГ, Франции, Бразилии, Чили, Перу, Португалии, Финляндии и других государств, в которых установлено правило о всенародном избрании главы государства, президентов и других руководителей субъектов российской федерации, губернаторов ряда штатов США, мэров городов, глав субъектов местного самоуправления во многих странах мира. На самом деле, однако, чрезмерный оптимизм здесь не вполне обоснован. Воля граждан может серьезно искажаться и при мажоритарной системе абсолютного большинства. Как это может происходить, будет показано ниже. Сначала, однако, необходимо обратиться еще к одному широко используемому в современном мире методу выявления предпочтений избирателей, который может применяться как при системе большинства (мажоритарной), так и при системе пропорционального представительства — преференциальному голосованию.

ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ: ПРЕФЕРЕНЦИАЛЬНОЕ ГОЛОСОВАНИЕ

Часто в жизни, когда нам необходимо принять решение, имеется возможность возможность выбирать его из нескольких альтернатив. Обладая рядом вариантов решения какой-либо проблемы, мы стремимся выбрать из них наилучший, тот, который, как мы считаем, в наибольшей степени отвечает нашим целям и интересам. При этом во многих случаях можно произвести градацию альтернативных вариантов по степени их желательности, полезности, предпочтительности — определить порядок предпочтений, наши преференции (от латинского praeferentia). Например, из трех существующих и известных нам альтернатив ( 3 способа добраться до места работы; 3 возможных места проведения отпуска; 3 однотипных товара, из которых нужно приобрести лишь один и т.п.) первая признана лучше, чем вторая, а вторая — предпочтительнее третьей. В результате мы поступаем по первому сценарию (если он, конечно, возможен). Когда из нескольких вариантов поведения можно выбрать только один (альтернативы взаимоисключают друг друга), то человек будет стремиться выбрать наилучший с его точки зрения; если доступны два из нескольких, то будут избраны два наиболее предпочтительных и т.д. На этом нехитром правиле основывается метод преференциального голосования, который устанавливается законодательством ряда стран для формирования некоторых выборных органов, и даже для избрания президента (Индия) [45] . Существует несколько его разновидностей.

Во-первых, метод преференций применяется во многих странах для исправления такого дефекта пропорциональной системы партийных списков, как отсутствие у избирателя права определять не только партийный, но и персональный состав представительного органа. Таково положение при системе жестких списков, применяемой в Израиле, ФРГ, Российской Федерации. Избиратель голосует за партию (или иное избирательное объединение), а кто конкретно будут представлять эту партию в парламенте — дело партийных органов, утверждающих список, но не избирателя. Если партия получила 5 мандатов, то автоматически они переходят к кандидатам, стоящих под номерами 1-5 в соответствующем избирательном списке. Отдавая решение вопроса о будущем составе представительного органа на откуп партийному руководству, законодатель вольно-невольно способствует установлению партийной олигархии, которая может сложиться как при однопартийной, так и многопартийной системе. Неслучайно поэтому на выборах в Государственную Думу России и Бундестаг ФРГ система партийных жестких списков сочетается с мажоритарным голосованием в одномандатных округах, где для победы важны не только партийные, но и личные достоинства кандидата. Если же весь состав парламента формируется исключительно по пропорциональной системе, то законодательство большинства стран предусматривает наделение граждан оказывать предпочтение (преференцию) не только партиям, но и конкретным кандидатам. При системе гибких списков (применявшейся, например, на выборах в Бельгии) избиратель может использовать свой голос двумя способами: поддерживая партию А, он либо ставит “крестик” на вершине списка, либо делает то же самое напротив фамилии одного из кандидатов. В последнем случае он голосует и за партию (в список которой внесен данный кандидат), и за отдельного (наиболее предпочтительного для него) ее представителя. В “копилку” партии А будут засчитаны и те, и другие голоса. При этом, однако, оказывая предпочтение (преференцию) одному из кандидатов партии под номером 2, 3 и т.д., он тем самым выражает несогласие со списочной расстановкой, утвержденной самой партией. Распределение общего количество мандатов, завоеванных партией, теперь проводится с учетом преференциальных голосов отдельных ее представителей: чем больше избирателей предпочли лично данного кандидата, тем выше он поднимается по списку, тем больше его шансы на избрание. В результате депутатом может стать кандидат, которому его партия отвела место в последних рядах списка, но оказавшийся лично более популярным, чем кандидаты, получившие от партии высшие (привилегированные) номера. Еще более широкий выбор избирателям предоставляет введение свободных списков (применялись, например, на парламентских выборах в Финляндии). В этом случае, как и при мажоритарной системе, бюллетень для голосования принимает форму алфавитного списка кандидатов с указанием их партийной принадлежности. Количество голосов и мест, полученной определенной партией, определяется путем суммирования всех голосов, поданных за кандидатов этой партии и определения причитающихся ей мандатов на основе принципа пропорционального распределения. Однако кто конкретно войдет в состав будущей партийной фракции — зависит теперь исключительно от индивидуальной поддержки соответствующего кандидата избирателями. Если партия выдвинула 10 кандидатов, голоса которых в сумме позволили ей получить 5 мест в парламенте, то набравшие наибольшее число голосов 5 ее кандидатов станут депутатами, а следующие за ними остаются в “резерве” на случай, когда в партийной фракции возникнут свободные места (вакансии).

Наконец, при еще одной разновидности преференциального голосования в рамках пропорциональной системы — системе свободных списков (Швейцария, Люксембург) — избиратель, как и в предыдущем случае, голосует за индивидуальных кандидатов, но подает уже не один голос, а столько, сколько в целом в многомандатном округе должно быть избрано депутатов. Например, в швейцарском кантоне Цюрих избирателю предоставлялось в общей сложности 35 голосов. Гражданин не обязан отдавать все свои голоса представителям одной партии. Он может оказать предпочтение представителям двух, трех и большего числа партий, участвующих в выборах. Голосование за кандидатов разных политических партий называется панашаж (от французского panachage — выбор) [46] . Рассмотренные выше модели преференциального голосования технически близки некоторым разновидностям мажоритарной избирательной системы — блоковому голосованию и системе двойного синхронного голоса (см. выше). Ключевое отличие: системы гибких, открытых и свободных списков остаются разновидностями пропорциональной системы партийных списков: “каждый голос (отдан ли он в первую очередь индивидуальному кандидату или нет) автоматически и без дальнейших ссылок на желания избирателя, добавляется к сумме [голосов] списка, в котором появляется данный кандидат” [47] . Гражданин голосует во-первых, за партию, и лишь во-вторых, за отдельного ее представителя (хотя форма избирательного бюллетеня и способ голосование может создать иное впечатление). Голосуя за индивидуального кандидата, избиратель (возможно, того не желая), отдает первый голос (первую преференцию) всему партийному списку. Мандаты в парламенте распределяются между партиями. И лишь затем, определив, сколько всего данная партия получает мандатов, голоса за конкретных кандидатов играют роль вторых преференций при “внутреннем” распределении выигранных мест между членами соответствующей партии (коалиции). Существует и другой путь осуществлять пропорциональное распределение депутатских мандатов с помощью преференциального голосования, отказавшись от какой бы то ни было “привязки” предпочтений избирателя к тем или иным партиям. Такой метод носит названия система одного (или единого) передаваемого голоса (single transferable vote). Последняя считается самостоятельной (по отношению к системе партийных списков) разновидностью пропорциональной избирательной системы: обе исходят из принципа недопустимости (с определенными оговорками) наличия “пропавших голосов”, стремиться учесть при формировании представительных органов предпочтения всех избирателей, даже если их партия/кандидат не получает большинства голосов.

Система одного передаваемого голоса была изобретена в середине прошлого столетия независимо друг от друга английским юристом Т.Хэром (1854) и датским математиком К.Андрэ (1855) и начиная с 1855 г. некоторое время применялась на родине последнего. Такого широкого, как система партийных списков, распространения она не получила. Тому есть несколько причин. Главная — исторические корни и цели данной избирательной системы. Система одного передаваемого голоса возникла как порождение либеральных идей прошлого столетия, “основным тезисом которых является представительство индивидуумов, а не социальных общностей и политических партий, вследствие чего избирателю должен быть предоставлен максимально широкий выбор не только между партиями, но между индивидуальными кандидатами” [48] . Неслучайно поэтому она заслужила восторженные оценки такого признанного оракула английского либерализма, как Джон Стюарт Милль, писавшего Хэру: “Вы, как мне представляется, впервые нашли точно решение трудной проблеме народного представительства; и сделав это, развеяли мрачные облака неопределенности, которые нависли над будущим представительного правления и, следовательно, цивилизации” [49] . Современные оценки, однако, далеки от подобного оптимизма [50] . Теоретически данная модель определения предпочтений электората может использоваться и в “беспартийном” обществе, что особенно актуально для выборов органов местного самоуправления, где политические взгляды и партийная принадлежность кандидата не играет столь высокой роли, как на выборах в общенациональный парламент. Система одного предаваемого голоса может обеспечить пропорциональное представительство различных групп граждан в местном представительном органе, что и обусловливает ее преимущественное использование на выборах этого уровня. В настоящее время общенародными выборами на основе системы одного передаваемого голоса формируются парламенты Ирландии и Мальты, австралийский Сенат; парламенты субъектов федерации в Австралии, органы местного самоуправления в Австралии, Ирландии, ряд муниципалитетов в США

Являясь по своей сути пропорциональной и в то же время (формально) внепартийной, система одного передаваемого голоса в отличие от системы партийных списков применяет особую “технологию” реализации принципа пропорционального представительства, главным элементом которого является преференциальное голосование избирателей. Основные элементы данной модели голоса заключаются в следующем.

1. Во-первых, поскольку обепечить пропорциональное представительство разных слоев населения можно лишь посредством нескольких депутатов, выборы должны проводиться в многомандатных округах. Так как, далее, при системе одного передаваемого голоса осуществляется персональный выбор кандидатов, избирательные округа обычно небольшие. В Ирландии, например, при формировании Палаты Представителей от одного округа избираются от 3 до 5 депутатов.

2. Как и при системе партийных списков, чтобы определить, кто станет депутатом, нужно рассчитать избирательную квоту. Последняя может определяться по-разному (см. выше). Когда, например, 100 граждан выбирают 5 представителей, за каждого победителя должны проголосовать не менее 1 из 5 избирателей, т.е. 100:5=20 человек. Таково и было первоначальное предложение Т.Хэра. Однако вместо естественной квоты (квоты Хэра: число голосов разделить на число мандатов, V/N ) обычно применяют другую. В самом деле, если хотя бы один претендент получит лишь один голос сверх избирательной квоты (21), оставшиеся 79 голосов смогут поделить не более трех кандидатов. В итоге будут избраны всего 4 депутата, в то время как нужно 5. Все 5 могут быть избранны лишь том случае, когда все они получили ровно 20 голосов (т.е. одну избирательную квоту). То же самое, если один кандидат минимум на один голос превысил 1/6 голосов всех избирателей, то кроме него аналогичный или лучший результат смогут показать не более 4 других кандидатов; всего получается 5 человек, что, собственно, и требуется. Поэтому при выборах на основе системы одного передаваемого голоса избирательная квота рассчитывается как квота Друпа: для избрания нужно получить хотя бы на один целый голос больше, чем целая часть от деления всех голосов на число мест, увеличенное на единицу — V/(N+1) + 1. В данном примере минимальный порог для получения мандата составит 100/(5+1) + 1 = 17 целых голосов [51] .

3. Может сложиться так, что и при этой (пониженной) избирательной квоте ряд мест (или даже все) окажутся незаполненными: когда баллотировалось много кандидатов, и ни один из них не дотянул до квоты; или когда один кандидат получает львиную долю голосов, оставляя другим лишь небольшой остаток. Если бы голосование проходило по партийным спискам, то дальше наступил бы второй этап — распределение остаточных голосов с целью заполнения сохраняющихся вакансий (см. выше). Здесь же это невозможно: при системе одного передаваемого голоса баллотируются не партийные списки, а индивидуальные кандидаты. Если кандидат А при избирательной квоте 17 получил 34, 51 голос, то ему не может быть предоставлено 2, 3 мандата (а значит 2, 3 голоса в парламенте). Кандидат А избран и получил 1 мандат на 34 голоса, хотя требовалось всего 17. Оставшиеся 17 для него “лишние”, он может от них отказаться, не потеряв право остаться в числе избранных. То же самое имеет место в отношении наименее популярного кандидата Д: заняв последнее место по итогам голосования, он не может претендовать на депутатское место. Его голоса (все, а не только излишек сверх квоты) ему теперь также не требуется; но они могут пригодиться другим, чтобы увеличить запас своих голосов до требуемой величины. Разумеется, разрешить этим кандидатам “дарить” отданные за них голоса означало бы искажать волю избирателей, которые могут и не согласиться с подобным “подарком”. В условиях демократии только гражданин вправе распоряжаться своим голосом, поэтому любая передача может происходить не иначе как по указанию самого избирателя. Но каким путем можно получить подобные указания?

4. Это делается с помощью метода преференциального голосования. Каждый гражданин по прежнему наделяется одним голосом, который он подает за наиболее желательного для него кандидата — ставит против него цифру один. На тот случай, если его голос по указанным выше причинам может не потребоваться, избиратель указывает других кандидатов, к которым переходит его один голос (отсюда название — система одного передаваемого голоса). Для этого против фамилий других кандидатов он указывает цифры 2, 3 и т.д. в порядке убывания предпочтительности претендентов. Сначала, таким образом, подсчитываются первые преференции, затем могут использоваться вторые; далее, если потребуются — третьи и т.д. В результате голоса избирателей не пропадают, как при мажоритарной системе в случае поддержки кандидата меньшинства: порядок предпочтений гражданина, выраженный в бюллетене, будет учитываться при формировании состава депутатского корпуса. Чтобы проиллюстрировать механизм системы одного передаваемого голоса, воспользуемся числовыми данными из приводивишихся ранее иллюстраций.

Пусть, как и ранее, в округе имеется 90 избирателей, которые теперь должны выбрать 3 депутатов из 5 альтернатив. Альтернативами (А, Б, В и т.д.) являются теперь, однако, не партии (партийные списки), а 5 кандидатов, некоторые из которых могут принадлежать одной и той же партии или являться “независимыми”. Количество голосов, необходимое для избрания — избирательная квота — определяется как квота Друпа: 90/(3+1) + 1 = 23 [52] (см. пример №6).

Пример № 6 Система одного передаваемого голоса

(3 вакантных мандата; 5 кандидатов; 90 голосов; избирательная квота — 90: (3+1) +1=23)

	Этап 1	Этап 2		Этап 3		Этап 4
Кандидаты	Голоса (первые префе- ренции)	Переход голосов А	Итог	Переход голосов Б	Итог	Переход голосов Д	Итог
А Б В Г Д	35(избран) 25 15 10 5	-12 0 +2 +10 0	23 25(избран) 17 20 5	-2 0 0 +2	23 23 17 20 7(выбыл)	+3 +3 -7	23 23 20 23(избран) —
Неперелаваемые голоса Всего:	90		90		90	+1	1 90

Этап 1. Как и ранее партия А, кандидат А получил 35 голосов, кандидат Б — 25, В — 15, Г — 10 и Д — 5 голосов. Речь идет о “первых” голосах. На их основе мы можем определить двух избранных депутатов — А и Б.

Этапы 2, 3. Оба победителя имеют излишек сверх квоты: у А он равен 35-23=12 голосам; у Б: 25-23=2 голосам. Данные голоса должные быть переданы другим претендентам, чтобы 3 остающихся вакантными мандата получили своих обладателей. Избыточные голоса необходимо передавать тем кандидатам, которых избиратели А и Б поставили на второе место по степени предпочтительности (желательности) [53] . Для этого необходимо вновь просмотреть все бюллетени обоих избранных кандидатов. Предположим, 25 избирателей Б “единогласно” поставили номер 2 (вторую преференцию) против фамилии кандидата Д (поскольку он, например, принадлежит к той же партии). Отсюда оба свободных голоса Б отходят к Д в соответствии со вторыми преференциями избирателей первого кандидата: Д теперь имеет 5+2=7 голосов. Что касается вторых голосов избирателей А, то здесь ситуация сложнее: 30 из них предпочли Г, а 5 — В. За Г таким образом проголосовало (вторыми преференциями) 30/35=6/7 электората А, за В — 5/35=1/7. Следовательно, одна седьмая из 12 свободных голосов должна перейти к В, а остальные получает Г. Округляя полученные частные, получаем 10 новых голосов для второго и 2 — первого [54] . Итак, к следующему (четвертому) этапу мы имеем 2 избранных депутата (А и Б) и 3 претендента на оставшийся свободным мандат: В с 17 голосами (15 “первых” плюс 2 “вторых”, переданных ему А); Г с 20 голосами (из них 10 перешли от А) и Д, имеющий 7 голосов (два из них от Б). Ни один не достиг избирательной квоты (23).

Этап 4. Теперь должен отдавать свои голоса слабейший. Д, как имеющий меньше всех голосов, выбывает. Его бюллетени снова просматриваются, и выясняется: из 5 избирателей, отдавших свой первый голос за Д, один отказался указывать следующие предпочтения (его голос, следовательно, не может быть передан далее). Вторичные симпатии остальных четырех разделились поровну между В и Г. Соответственно, к каждому из них должны перейти еще по 2 голоса. Итак, по итогам четвертого этапа число участников борьбы сократилось до двух — В и Г, которые борются за один свободный мандат. Другие кандидаты либо уже получили мандат (А и Б), либо выбыли как слабейшие (Д). На четвертом этапе к 17 голосам В добавились 2, перешедшие от Д; 2 дополнительных голоса к ранее имевшимся 20 приобрел и Г. Однако к настоящему моменту Д располагает уже 7 голосами: кроме “первых” 5 еще 2 “вторых” голоса перешли к нему от Б на третьем этапе распределения. Они также могут быть далее переданы, но уже в соответствии с третьей преференцией избирателя. Чтобы установить ее, нужно вновь взять ту часть бюллетеней Б, где вторым указан Д. Как мы помним, все избиратели Б указали на Д в качестве их второй преференции. Следовательно, теперь необходимо просмотреть всю пачку бюллетеней с первыми голосами за Б. Итак, все 25 бюллетеней с первыми голосами за Б указывают фамилию Д в качестве второй преференции. Что касается третьей преференции, здесь единства нет: 13 избирателей из 25 (13/25) в качестве третьего по степени предпочтительности кандидата выбрали В, а остальные 12 (12/25) — Г. Таким образом из двух вторых голосов, принадлежащих сейчас Д, к В переходит 2• 13/25; к Г — 2 • 12/25. Округляя до целых чисел получаем еще по одному голосу для каждого. Всего таким образом выбывший кандидат Д передал В 2 вторых и 1 третий голос — всего 3. Столько же голосов досталось и Г. Последний достиг порога в 23 голоса, т.е. избирательную квоту. Он объявляется третьим обладателем мандата депутата. Но даже если бы Г набрал менее 23, скажем 21 голос, кандидат Г все равно был бы провозглашен избранным (несмотря на недостижения избирательной квоты) ибо далее передавать голоса при наличии всего двух претендентов на одно место уже не имеет смысла. Побеждает на последнем этапе тот, кто имеет больше голосов.

Общий итог таков: А и Б избраны сразу, на основе первых голосов, получив их каждый больше, чем требуется. Третьим народным избранником стал Г, занявший сначала предпоследнее место в ряду симпатий избирателей. Но благодаря вторым и третьим преференциям А и Д он смог опередить кандидата В, имевшего сначала больше голосов. Таким образом, все три вакантных места получили своих обладателей. При необходимости могли бы быть использованы и четвертые, и последующие преференции.

Очень сложная система с точки зрения подсчета голосов (с применением современной компьютерной задача избирательных органов в определенной мере упрощается). Трудности создаются и для партий, которые, выставляя в многомандатном округе несколько своих кандидатов, должны уметь как можно более точно прогнозировать свой электорат; правильно “инструктировать” избирателей, кому отдать вторую и следующие преференции; не выдвигать в надежде получить больше мест слишком много своих кандидатов. В противном случае можно и потерять потенциальные мандаты. Кроме того, кандидаты от одной партии здесь вынуждены конкурировать между собой, что ослабляет ее внутреннее единство. Непростые проблемы ставит система одного передаваемого голоса и перед избирателями [55] . Однако такой сложный механизм позволяет сформировать представительный орган, в целом пропорционально отражающий поддержку в обществе различных политических сил. Тем не менее ввиду использования небольших (по числу замещаемых мандатов) избирательных округов, система единого передаваемого голоса, хотя и считается более пропорциональной в сравнении с методами делителей Д’Ондта и Империали [56] (см. выше), может и существенно искажать волю избирателей. Как показывает опыт Ирландии, крупнейшие партии этой страны — Фианна Файл и Фине Гал — в большинстве послевоенных выборов получали в Палате Представителей завышенное количество мест, а партия Лейбористов — заниженное [57] . Эти искажения играют нередко решающую роль в определении будущего состава правительства. В 1969 г. партия Фианна Файл получила менее 46% первых голосов; в парламенте же она приобрела 51,7% мандатов, что дало ей право на формирование правительства. На следующих выборах 1973 года за эту партию проголосовало больше избирателей, но право формирования правительства перешло к оппозиции (Фине Гал и Лейбористы), получившей меньше голосов, чем в прошлый раз (51,1% в 1969, 48,8% в 1973), но располагающей теперь абсолютным большинством мест (51,1%) в парламенте. По итогам парламентских выборов на Мальте в 1981 г. правая Национальная партия получила 50,9% голосов (первых преференций), что принесло ей 31 место; другая крупнейшая (левая) партия Лейбористов, напротив, заручилась поддержкой всего 49,1% избирателей, но завоевала на три мандата больше (34) [58] .

При системе одного передаваемого голоса для выявления порядка предпочтений избирателя последнему предлагается ранжировать кандидатов с помощью цифр натурального ряда: 1 (наиболее предпочтительный),2,3 и т.д. Существует и другой путь: вместо указания преференций с помощью чисел, избиратель может быть управомочен голосовать дважды (трижды и т.д.) за одного кандидата. При этом он может либо “аккумулировать” все голоса в пользу единственного претендента либо распределить иным образом: например, обладая в общей сложности 3 голосами, поставить два “крестика” напротив фамилии одного, а третий напротив фамилии другого претендента. Наличие нескольких голосов с правом объединять в пользу одного или разных кандидатов (право кумуляции) и обусловливает название подобного метода определения предпочтений электората — кумулятивное голосование. Данный метод может использоваться как при системе большинства (выборы школьных советов в Великобритании в 1870-1902 г., Палаты Представителей американского штата Иллинойс; муниципальные выборы в некоторых землях Германии), так и при пропорциональной системе партийных списков (Люксембург, Швейцария). В последней, например, при избрании нижней палаты федерального парламента (Национального Совета) избиратель вправе не только голосовать за кандидатов из разных партийных списков, но и дважды голосовать за одного кандидата.

Метод преференциального голосования может также применяться для выборов по мажоритарной системе абсолютного большинства. Требование о необходимости для немедленной победы заручиться поддержкой свыше половины голосовавших избирателей (мажоритарная система абсолютного большинства) приводит обычно к необходимости организации второго тура с участием двух наиболее популярных кандидатов. “Квота” для избрания в первом туре здесь составляет, таким образом, 50%+1 голос. При этом пришедшие на избирательные участие граждане, голосовавшие ранее за других кандидатов, очевидно, сделают выбор в пользу того из двух оставшихся претендентов, которых для них более предпочтителен (или менее нежелателен). Можно, однако, попытаться избежать повторного голосования (см. выше), использовав технологию, аналогичную системе одного передаваемого голоса — с тем ключевым отличием, что здесь должен быть избран один человек, и, следовательно, передаваться будут голоса только слабейших кандидатов. Как и в рассмотренной выше системе, избирателю предлагается определить не только наилучшего с их точки зрения, но и других желательных кандидатов, отмечая кандидатов по степени их предпочтительности с помощью чисел 1, 2 и т.д. Если на основе первых голосов никто не получил абсолютного большинства, кандидат с наименьшим числом первых преференций выбывает. Тогда вновь просматривают бюллетени последнего с целью определить вторые предпочтения его избирателей. Они присоединяются как целые или дробные к основным голосам оставшихся претендентов. Если опять ни у кого не набралось абсолютного большинства, выбывает следующий кандидат и т.д. Процедура определения победителя на выборах по мажоритарной системе путем последовательного исключения слабейших кандидатов и последующего использования вторых и т.д. альтернатив, указанных их избирателями называется альтернативным голосованием. Видный английский специалист в области избирательных систем Э.Лейкман следующим образом описывает достоинства данного метода определения предпочтений электората: “Подлинным преимуществом альтернативного голосования над системой первого, который считается избранным [мажоритарной системой относительного большинства — прим. Авт.], является то, что, хотя никак не улучшая соотношение между поданными голосами и общим результатом, оно может улучшить соотношение между поданными голосами и реальными желаниями тех, кто их подал” [59] . Альтернативное голосование многие десятилетия (с 1919 г.) используется в Австралии при формировании нижней палаты федерального парламента (Палаты Представителей). Длительное применение этой системы способствовало, во-первых, “размножению” количества партий и партийных группировок и, во-вторых, сокращению шансов крупнейшей партии страны — Лейбористской — на получение парламентского большинства и, соответственно, формирование правительства [60] . В период с 1937 г. по 1983 на всех выборах в нижнюю палату парламента страны последняя завоевывала наибольшее число голосов избирателей. Однако только 4 из 18 выборов дали ей абсолютное большинство мест [61] . Например, в 1980 г. лейбористы получили 45% голосов (по первым преференциям), а либералы — 38%; в парламенте же вторым досталось 54 места, а первым — всего 31; либералы вместе с другой правоцентристской партией и получили мандат на формирование правительства. В целом же, опередив лейбористов всего на 10% голосов, правая коалиция получила в Палате Представителей перевес в 44% мандатов. Выборы 1977 г. дали Либеральной партии Австралии 38,3% голосов и 53,2% мест, а лейбористам, соответственно, 40% и всего 28,2% мандатов. Наиболее же парадоксальный результат имел место на выборах в одном из субъектов федерации (провинций) Канады, где также одно время применялось альтернативное голосование: партия-победитель, получив 58% голосов, стала обладателем всех 100% мандатов в провинциальном парламенте. Отчего может сложиться подобный результат? В поисках возможной причины мы подходим к рассмотрению знаменитого парадокса голосования, известного также как парадокс Кондорсе — Эрроу [62] ).

ПАРАДОКС ГОЛОСОВАНИЯ

Рассмотрим следующий пример:

Пример № 7. Парадокс голосования

25	30	45
А	В	Б
В	Б	А
Б	А	В

На выборах баллотировались 3 кандидата: А, Б и В. Предпочтения 100 (%) распределились так, как показано в таблице: для 25 из 100 лучшим является А, для 30 — В, для 45 — Б. 25 избирателей, отдавших свой голос А, на второе место в ряду предпочтений (преференций) ставят В, в наименьшей степени они желают избрания кандидата Б. Порядок предпочтений кандидатов со стороны других групп избирателей вы можете увидеть в таблице. Из трех претендентов победителем должен стать один. Кто именно? Если действует система относительного большинства (то есть избиратели отдают свой голос только за одного “лучшего” кандидата), депутатом, президентом, мэром и т.д. станет Б: его поддержали 45 избирателей из 100; хотя это меньше половины, он получил больше голосов, чем В (30) и А (25). Если же разрешить избирателю указывать предпочтительность (преференции) и в отношении других альтернатив (т.е. ввести альтернативное голосование), то итог будет иной. Кандидат А, получивший меньше всех первых голосов, выбывает. 25 его избирателей вторым указали В. Эти 25 вторых голосов добавляются к голосам кандидата В, который, обладая теперь 30+25=55 (%) голосов объявляется избранным. Аналогичный результат будет получен и при мажоритарной системе абсолютного большинства с той разницей, что 25 избирателей слабейшего кандидата А выскажут свои вторые предпочтения во втором туре (предполагая, что все они явятся на избирательные участки). Справедливость избрания В, казалось бы, не вызывает сомнений: ведь его поддержали в решающем этапе “битве” свыше половины (55%) избирателей, в то время как за его главного соперника проголосовали лишь 45%. Но присмотримся к данным голосования повнимательней. Действительно, для 30+25=55 избирателей кандидат В предпочтительней по сравнению с Б, причем для 30 из них Б является наилучшим выбором. Однако для почти половины (45) избирателей В является наихудшим вариантом, а еще 25 поставили А на первое место. Следовательно, поскольку свыше двух третей — 45+25=70 избирателей предпочитают А, а не В, победителем должен быть объявлен А, хотя он в первом туре собрал меньше всех голосов. Если бы для участия в повторном голосовании допустили А и Б, то результат был бы именно таковым. Но еще большее число граждан (30+45=75) хотят лучше видеть на выборной должности кандидата Б, а не А; причем Б пользуется наибольшей поддержкой всего электората (45%). В самом деле парадокс: каждый из кандидатов может считаться избранным, и в то же время ни одного нельзя объявить с полным основанием “истинно” народным избранником. К сходным результатам приводит и система единого передаваемого голоса (что можно показать с помощью данного примера, если считать избранными не одного, а двух кандидатов [63] ). Парадокс голосования был проиллюстрирован применительно к случаю трех баллотирующихся кандидатов. С увеличением числа конкурентов вероятность данной ситуации еще более возрастает и почти достигает 100%, когда число кандидатов становится достаточно большим при фиксированном количестве избирателей [64] .

Парадокс голосования ставит под сомнение справедливость не только методов, основанных на учете нескольких преференций избирателей (систему одного передаваемого голоса и альтернативное голосование), но и, главное, мажоритарную систему выборов на основе абсолютного большинства, на основе которой в во многих странах, в том числе и России, избираются президент, руководители исполнительной власти в регионах и субъектах местного самоуправления. Даже если по итогам второго тура выборов, где кандидат Х получил абсолютное большинство поданных голосов, нельзя быть полностью уверенным, что наилучший из всех претендентов — именно Х, а не У и т.д. И это не единственный недостаток системы абсолютного большинства. В повторном голосовании обычно участвует меньше избирателей, что может привести к срыву всей избирательной кампании и проведению повторных выборов. Необходимость (в подавляющем большинстве случаев) организовывать второй тур ко всему прочему накладывает дополнительные финансовые расходы на бюджет государства, региона и т.д.

Указанную проблему можно пытаться решить по-разному. Например, при выборах представительных органов, можно попробовать сразу “разрубить гордиев узел”: ввести пропорциональную систему выборов по партийным спискам. Последняя, однако, имеет свои недостатки. Что же касается избрания на высшие посты (президента, губернатора и т.д.), их обладателем может стать только один, поэтому возможность пропорционального голосования применительно к данным выборам отпадает. Обе разновидности системы большинства (абсолютного и относительного) не гарантируют получение истинного (с точки зрения выявления подлинной воли народа) решения. Мажоритарная система относительного большинства наиболее проста и эффективна (не требует второго тура). Однако она позволяет провозгласить народным избранником кандидата, не достигшего половины поданных голосов. Абсолютное большинство проголосовало за других кандидатов, а значит против него? Последний вопрос выводит нас к еще одному возможному методу определения воли избирателей — методу консенсуального голосования.

КОНСЕНСУАЛЬНЫЙ МЕТОД

Приходя на избирательный участок, гражданин получает бюллетень (или несколько бюллетеней), в которые внесены данные кандидатах и/или партиях, иных избирательных объединениях и блоках (если выборы проходят по пропорциональной системе). Считается, что, отмечая в бюллетене того или иного претендента, гражданин стремиться видеть именно его на соответствующем выборном посту: в силу личных или идеологических симпатий, поверив предвыборным (часто популистского характера) обещаниям и т.д. Заполненный избирателем бюллетень есть, таким образом, голос “за” определенного политика либо партию. Если же подходящих кандидатур нет, гражданин может воспользоваться своим правом проголосовать против всех или …. или не прийти вообще голосовать (что чаще и делается). На самом деле поместить мотивацию реального избирателя в прокрустово ложе подобной схемы едва ли возможно, а если и возможно — то далеко не всегда и с большими натяжками. Основываясь на своих политических взглядах и субъективных предпочтениях, данных опросов общественного мнения о рейтингах кандидатов, гражданин может стремиться как к избранию одного, так и неизбранию другого. Если ему импонирует кандидат, не имеющих реальных шансов победить, избиратель, поддавшись голосу рассудка, отдаст свой голос в бюллетене за другого кандидата — лишь бы не допустить прохождения наихудшей для него кандидатуры. Избиратель голосует не только “за”, но и “против”; у него, другими словами, есть не только положительные, но и отрицательные преференции (предпочтения). Голосуя за “партию оппозиции”, он желает смены власти; стремясь воспрепятствовать подобному исходу, поступает наоборот. Как показывают прошедшие в России президентская и другие избирательные кампании, голосование за “партию оппозиции” для многих людей есть прежде всего голосование-протест против всей или отдельных аспектов политики существующего руководства. Тем не менее избиратель может быть не в восторге от лозунгов и личностей оппозиционных кандидатов, быть даже критически настроенным по отношению к ним. Но, обладая только одним голосом, он вынужден поддерживать критиков действующего руководства из противоположного лагеря, не будучи удовлетворен ни теми, ни другими (про принципу “меньшего зла”). Сходную роль мотивы неприятия и страха играют и при голосовании в поддержку находящихся у власти политиков. Голос избирателя “против” “партии власти” таким образом будет считаться голосом “за” “партию оппозиции”, принесет ей дополнительные мандаты; и обратно.

Справедливо ли подобное правило? Избиратель часто имеет свои ясно определенные симпатии и антипатии, либо только те или другие. Разрешая ему говорить только “да” одному без права сказать “нет” другому кандидату, законодатель невольно искажает действительные предпочтения электората. Далее, если избиратель в наибольшей степени опасается прихода к власти определенного претендента, но не испытывает удовлетворения также от личностей и программ его соперников, то каков будет его выбор? Весьма вероятно, будет иметь место голосование не бюллетенем, а “ногами”: гражданин просто не явится на избирательный участок, ведь все равно наверняка кто-то один все равно будет избран. Если же он хочет воспрепятствовать избранию именно данного кандидата, придется голосовать против всех, что отнюдь не эквивалентно его “вычеркиванию” одного и обычно не способно существенно повлиять на общий итог. В этом одна из причин абсентеизма (отказа от голосования), который может привести и к срыву выборов.

Устранить данный недостаток действующей избирательной системы возможно, предоставив избирателям не один, а два голоса: голос “за” и голос “против”, которые он отмечает в одной из двух колонок напротив фамилий кандидатов. В этом случае, поддерживая одного из кандидатов, он отдает ему свой положительный голос. Кандидат, избрания которого гражданин в наибольшей степени опасается и которому выражает свое “нет”, около своей фамилии получит дополнительный голос в графе “против”. Однако избирателя нельзя обязывать использовать непременно оба своих голоса. Если жизненная позиция гражданина — неприятие именно кандидата Х (избрание которого, по мнению гражданина, угрожает его благосостоянию), но и другие кандидаты доверия не внушают — можно “бросить черный шар в корзину” Х, оставив графу “за” незаполненной. Если же таких ясных антипатий нет, тогда, напротив, используется только позитивный голос. Наконец, не желая избрания никого, возможно проголосовать против всех (что в подобном случае, можно ожидать, будет делаться значительно реже).

С учетом описанного расширения возможностей для волеизъявления избирателя, победителя можно выявлять уже в первом туре. Но теперь (в отличие системы “первого, который становится избранным”), необходимо принимать во внимание наличие двух противоположных видов голосов: голоса “за” и голоса “против”.

Самым демократическим методом принятия решений является единогласие: все члены коллегии (избирательный корпус, парламент, иной коллегиальный орган государства, партии, акционерного общества и т.д.) поддерживают определенный проект постановления или кандидатуру на соответствующий пост (все “за”). Принцип единогласия (в том числе для избрания руководящих органов) применяется в международных организациях; в обществе же с его внутренней неоднородностью данная процедура неприменима. В отличие от единогласия, на основе метода консенсуса (консенсуальный метод) решение принимается при отсутствии серьезных возражений по существу (некоторые “за”, но никто не “против”). Разумеется, консенсус среди всех избирателей практически маловероятен. Стопроцентный консенсус недостижим, но можно стремиться приблизиться к нему, в качестве условий для получения мандата учитывая и голоса “за”, и “голоса” против, их соотношение. Очевидно, победителем на выборах следует объявить кандидата, в поддержку которого проголосовало наибольшее, а против — наименьшее число избирателей. Однако таковое тоже вряд ли возможно. Большая часть сторонников его главного соперника (самостоятельно или по призыву “своего” кандидата), скорее всего, проголосуют именно против основного конкурента. Поэтому использовать в качестве избирательного коэффициента простое соотношение голосов “за” (х) и “против” (y) в виде их разности (х-у) или частного (х:у) нельзя: в этом случае малозаметный и малопопулярный кандидат, собрав всего 7% положительных и 1% отрицательных голосов (х-у=6; х:у=7) опередит другого, имеющего 49% “за” и 45,1% “против” (х-у=3,9%; х:у=1,08…). Нужно искать другой путь.

Избирательный коэффициент зависит, во-первых, от количества избирателей, поддержавших данного кандидата, т.е. от числа голосов “за”. Другой составляющей теперь является соотношение этих избирателей с другой частью электората, т.е. проголосовавшими “против”. Проще всего в этом случае принять избирательный коэффициент за сумму двух величин: числа положительных голосов (х) и числа, показывающего, насколько больше или меньше сторонников кандидата по сравнению с его противниками, разность между голосами “да” и голосами “нет” (х-у). Избирательный коэффициент, таким образом, равен х+(х-у)=2х-у. Избранным объявляется не обязательно тот кандидат, в пользу которого наибольшее число голосов “за” (как при системе относительного большинства), но тот, у которого самый высокий избирательный коэффициент. В предыдущем примере (см. пример №7), если считать нижний ряд таблицы за отрицательные голоса, А имеет 25 голосов “за” и 30 “против”; Б — 45 и 25; В — 30 и 45. Избирательные коэффициенты составляют: у А — 25+(25-30)=20; у Б — 65; у В — 15. Победителем, как и при мажоритарной системе относительного большинства, становится Б [65] .

Действительно, как видно из предыдущего, положительные голоса играют в 2 раза большую роль, чем отрицательные. Тем не менее, в отличие от системы “первого, который считается избранным”, получивший больше других голосов “за”, кандидат еще не гарантировал себе победу. Если против Б голосовало бы 40 избирателей (45+(45-40)=50), а против В всего 9 (30+(30-9)=51), то мандат перешел бы к последнему.

Действительно, цель консенсуального метода не в том, чтобы математически обеспечить избрание кандидата с поддержкой большинства избирателей (что, учитывая высокий абсентеизм и парадокс голосования является скорее исключением, чем правилом). Выборный представитель народа должен учитывать в своей деятельности интересы не только части (даже абсолютного большинства), но по возможности, всех избирателей. Особенно большое значение консенсуальный характер избрания и деятельности приобретает для главы государства и руководителей исполнительной власти, которые в качестве единоличного органа государства или местного самоуправления призваны руководствоваться в своей деятельности интересами всех граждан страны, субъекта федерации, жителей города и т.д., а не только “своих” избирателей. Диктатура большинства не есть синоним демократии. Применительно к президентским, губернаторским и т.п. выборам консенсуальный метод возводит эффективный барьер приходу к власти партий и политиков радикальной и экстремистской ориентации, которые смогли склонить на свою сторону определенные слои избирателей, но вызывают отторжение трезво мыслящей части населения. Если же позиции двух лидирующих кандидатов, имеющих шансы быть избранными, близки; или если избиратель не определился окончательно между двумя главными соперниками, он может проголосовать “за” одного, не голосуя “против” второго. Соответственно, стратегия кандидатов и партий в предвыборной борьбе должна иметь задачей притягивать дополнительные голоса, в то же время не отталкивая от себя других избирателей. Здесь лозунги популистского и “экспроприаторского” характера, которые в обстановке острых социальных конфликтов могут снискать популярность среди определенной части электората, вызовут сильный отпор со стороны других избирателей: они скорее навредят, чем будут способствовать победе. Консенсуальный метод, таким образом, создает преимущества для политиков центристской, умеренной ориентации, смещает политическую жизнь к центру; он стремится преодолеть раскол общества, а не поощрять его, создавая искусственное большинство, которое вскоре может рассеяться.

Тем не менее к описанным выше правилам можно добавить дополнительные условия, приближающие консенсуальный метод к классической мажоритарной модели. Во-первых, условия неизбираемости: не может быть избран кандидат, получивший больше голосов “против”, чем “за”; получивший в более половине бюллетеней отрицательный голос или (более сильное требование) против которого проголосовало абсолютное большинство всего избирательного корпуса. Во-вторых, можно провозгласить избранным кандидата, получившего свыше 50% голосов “за” от общего числа избирателей или от числа проголосовавших (в противном случае избрание его еще не гарантировано, хотя поражение кандидата с 50% и выше голосов “за” в целом маловероятно). Поскольку большинство проголосовавших избирателей всегда меньше (часто значительно меньше) всего числа граждан, имеющих право голоса, с принципом консенсуального метода из этих условий наиболее согласуются два: неизбираемость кандидата, отвергнутого абсолютным большинством электората и избрание (независимо от избирательного коэффициента) кандидата, если свыше половины избирателей страны, региона, округа проголосовали “за” него.

* * *

Идеальной модели избирательной системы не существует. У каждой из них можно найти и свои достоинства, и изъяны. Этим во многом объясняется то великое многообразие избирательных систем, применяемых в современном мире. Какая же ее модель является наилучшей для России? В зависимости от того, какой орган избирается: законодательный или исполнительный, коллегиальный (представительный) или единоличный, федеральный, региональный или местный, речь скорее всего должна идти не об одной, а о нескольких таких моделях. Однако прежде чем принимать решение опробовать ту или другую разновидность избирательной системы в масштабе всей страны или ее части, следует внимательно проанализировать и специфику современных реалий политической, экономической жизни государства, традиции и культуру народа. Так, например, в качестве одного из основных аргументов в защиту метода избрания депутатов в один тур на основе относительного большинства в Великобритании ссылаются на его “простоту”. “Это важно для Англии, где электорат в сравнении с [избирателями] многих других европейских стран слабо образован и политически неискушен” [66] . Если это верно для Великобритании — страны с многовековыми демократическими традициями — то, вероятно, “неискушенность” и неопытность российского избирателя в партиях и партийной борьбе должна учитываться и отечественным законодателем. Метод избрания кандидатов на выборные посты (как, каким образом голос избирателя будет превращаться в мандаты для партий или отдельных кандидатов) должен хотя бы в своих главных чертах быть понятен для максимального числа граждан. Процедура голосования также не должна создавать для граждан особых трудностей. Однако последующее развитие политической жизни Российской Федерации может привести к использованию новых моделей избирательной системы. Выбор избирательной системы — это постоянный поиск; и одним из условий его успеха является знание мирового опыта в этой области. Не следует останавливаться на достигнутом. Избирательная система, как было показано выше, может и на деле оказывает обратное воздействие на все институты политической системы страны. “Моделируя” ее, мы в известной мере создаем определенное русло, в котором будет протекать политическая жизнь современной и будущей России.

А.О. Четвериков

[6] В Российской Федерации избирательным объединением может являться не только политическая партия, но и иное “политическое общественное движение” (политическая организация, политическое движение), устав которого зарегистритован на соответствующем уровне и предусматривает участие в выборах органов государственной власти и местного самоуправления посредством выдвижения кандадатов и организации их предвыборной агитации. Избирательный блок — добровольное объединение двух или нескольких избирательных объединений для совместного участия в выборах (ст. 2 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации).

[7] Понятие “избирательная система” может пониматься и в ином, широком смысле — как вся совокупность общественных отношений, складывающихся в процессе выборов. См.: Государственное право Российской Федерации. М., 1996. С.312.

[8] См.: Lijphart A. Electoral system// The Encyclopedia of Democracy. Volume II. Washington, 1995.-P.420. Lakeman E. How Democracies Vote. A Study of Electoral Systems. London, 1974.P.210.

[9] На территории одного государства могут применяться несколько избирательных систем для выборов центральных и местных органов; даже для выборов одного органа. Избирательные системы, действующие на уровне регионов и муниципальных образований, не обязательно должны быть идентичными модели, введенной для выборов центральных органов. Учитывая различные национальные, географические, социально-политические, экономические особенности регионов и территорий страны, устанавливать из центра какую-либо общеобязательную модель избирательной системы не только нецелесообразно, но и вряд ли полезно. “Плюрализм” избирательных систем существует не только в крупных федеративных государствах (США, Россия), но и во многих других странах: Венгрии, Великобритании, Италии и др.

[10] См.: Bogdanor V. Electoral System//The Blackwell Enсyclopedy of Political Institutions.- P.196

[11] См.: Parliaments of the World. A Comparative Reference Compendium. Volume I. New York, Oxford. Inter-Parliamentary Union, 1986.P.-19.

[12] Существует и особая (применяемая реже) разновидность пропорциональной системы, предполагающая голосвание не за партии, а за отдельных кандидатов и которая, в принципе, может применяться в обществе, где партийная система недостаточно развита или вообще отсутствуют партии — система одного передаваемого голоса (см. ниже).

[13] Избирательные объединения и блоки, выставляющие свой список на выборах в Государственную Думу, вправе включать в него до 270 кандидатов, в то время как общее количество депутатов, избираемых по пропорциональной системе — 225 (ст.37 Федерального закона о выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации).

[14] Это делается прежде всего с целью сократить потери потенциальных депутатских мест ввиду наличия так называемых “остаточных голосов”, которые возникают в процессе распределения парламентских мандатов между партиями (см. ниже). Все бюллетени в поддержку “связанных списков” рассматриваются в качестве единого “блока” голосов, на которые начисляются мандаты. Затем последние распределяются между партиями, “связавшими” свои списки в соответствии с полученной каждой долей голосов.

[15] Отношeние числа поданных голосов к числу имеющихся мандатов V/N определяет количество голосов для получения одного мандата — избирательную квоту. Избирательная квота играет большую роль во всех моделях пропорционального распределения (см. ниже).

[16] См.: Сравнительное конституционное право. М., 1996. С.403.

[17] Согласно ст.70 Федерального закона о выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации нераспределенные мандаты передаются по одному тем федеральным спискам кандидатов, у которых оказывается наибольшей дробная часть(остаток), определяемая путем деления полученных списком голосов на естественную квоту (первое избирательное частное), равную V:225, где V — сумма голосов избирателей за избирательные объединения и блоки, заручившиеся поддеркой не менее 5% избирателей (о заградительном пункте см. ниже).

[18] См.: Lijphart A. Degrees of Proportionality of Proportional Represenation Formulas // Electoral Laws and Their Political Consequences. New York.- P.178.

[19] Ibid.-P.177.

[20] Учитываются только целые части деления.

[21] Lijphart.A. Degrees of Proportionality of Proportional Representation Formulas.- P.172.

[22] Это же метод быть использован для распределения мандатов только на основе остаточных голосов. В данном случае он выступает как альтернатива правилу наибольших остатков.

[23] Ibid.- P.178.

[24] См.: Bogdanor V. Electoral system// The Blackwell Encyclopedy of Political Institutions. Oxford, 1987.- P.197.

[25] Так, в России при выборах в Государственную Думу по пропорциональной системе в избирательный бюлетень включаются фамилии от 3 до 6 кандидатов соответствующего избирательного объединения/блока, в то время как общее число кандидатов, выдвигаемому им по федеральному списку может достигать 270 человек (ст.37, 57 Федерального закона о выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации).

[26] См.: Roche D. Local Government in Ireland. Dublin, 1984.-P.95.

[27] Конституция России прямо не запрещает установление повышенного порога голосов для доступа в Государственную Думу и другие представительные органы в отличие от Конституции Португалии, запрещающей законодателю устанавливать “любые требования в отношении минимального процента голосов в национальном масштабе” (ст.155).

[28] Если партия набрала количество голосов равное или большее одной избирательной квоты, то она имеет право на 1 мандат независимо от того, сколько в общей сложности за нее было подано процентов голосов.

[29] См.: Сравнительное конституционное право.- С.405-406.

[30] От французского majoritй, английского majority: большинство.

[31] Некоторые смешанные системы носят характер механического сочетания пропорционального и мажоритарного принципов (Россия): голоса, поданные за депутатов, которые избираются по мажоритарной системе (половина Государственной Думы) и те, которые достались спискам избирательных объединений и блоков для цели пропорционального распределения (остальные 225 из 450 мандатов) никак не взаимосвязаны друг с другом. В других первые учитываются (полностью или частично) при итоговом распределении мест между партиями, так что в целом избирательная система носит преимущественно пропорциональный (выборы в Бундестаг ФРГ) или мажоритарный характер (формирование итальянского Сената).

[32] См.: Реформа избирательной системы в Италии и России: опыт и перспективы. М., 1995.- С.17.

[33] Там же.- С.18-19, 25-26.

[34] См.: Rose R. Elections and electoral systems: choices and alternatives//Democracy and Elections:Electoral Systems and their Political Consequences. Cambridge,1983.- P.40-41.

[35] См.: E.Lakeman. How Democracies Vote.- P.100.

[36] См.: Lijphart A. Electoral system. P.414.

[37] В Советском Союзе и бывших социалистических странах для избрания народным депутатом необходимо было получить абсолютное большинство голосов всех избирателей соответствующего округа. В условиях однопартияной системы и выборов одного из одного выполнение этого требования являлось простой формальностью: в “выборах” принимали участие подавляющее большинство граждан, а из них 99,9% поддерживали единственного внесенного в бюллетень кандидата от блока коммунистов и безпартийных. В условиях альтернативных выборов, где мандат оспаривают иногда несколько десятков кандидатов, а количество проголосовавших редко существенно превышает 50% всего электората (а на местных выборах и того меньше), получить абсолютное большинство голосов всех избирателей для любого из кандидатов становится почти неразрешимой задачей.

[38] См.: Van Den Bergh. Unity in Diversity. A systematic critical analysis of all electoral systems. London, 1956.

[39] “Нарезка” избирательных округов — одна из главных проблем для большинства видов мажоритарной системы. При ее осуществлении создается возможность для проведения разного рода искажений и прямых махинаций, таких как неравная численность избирателей в округах (предельные размеры отклонений устанавливаются законодательством) или “избирательная география”: установление территориальных границ между двумя округами так, чтобы в обоих большинство составлял электорат определенной партии (кандидата).

[40] При блоковом голосовании избиратель также может подать 3 или даже 1 голос; различие заключается в максимальном количестве голосов у одного избирателя: в рассматриваемой системе оно всегда маньше, чем число мандатов в округе.

[41] См.: Конституционное(государственное) право зарубежных стран. Т.2. М., 1995.- С.64. Lakeman E. How Democracies Vote.- P.82.

[42] Вероятность такого исхода, конечно же, крайне мала. В то же время в Великобритании и Новой Зеландии, где также до 1993 г. применялась эта система, имели место случаи, когда партия, получившая наибольшее число голосов в масштабе всей страны, оказывалась в меньшинстве в парламенте и, следовательно, в оппозиции. Так, в 1951 г. в Великобритании лейбористы получили 49% поданных голосов и 47% мест в Палате Общин; консерваторы во главе с У.Черчиллем набрали на 1% меньше (48%), что дало им, однако, парламентское большинство (51%) и вместе с ним право вновь после шестилетнего перерыва стать у руля страны.

[43] См.: Democracy and the Elections.- P.7-8.

[44] В Коста-Рике на президентских выборах достаточно 40% голосов.

[45] Президент этой страны избирается не прямыми всенародными выборами, а особой избирательной коллегией, состоящей из избранных народом депутатов двух палат федерального парламента и законодательных органов штатов. Косвенным путем (через коллегию выборщиков) избирается и президент США.

[46] Некоторые отечественные эксперты критически оценивали значение этого права в зарубежных странах: “Панашаж искажает пропорциональную систему, так как выдвигает на первый план выбор не между партиями, а между личными качествами кандидатов независимо от их партийной принадлежности … Осуществляют панашаж обычно лишь избиратели, имеющие низкий уровень политического сознания, не понимающие роли партий в политической борьбе и не придающие поэтому значения различию в характере партий. Делу политическогопросвещения масс содействует запрещение, а не разрешение панашажа”. См.: Государственное право буржуазных стран и стран, освободившихся от колониальной зависимости. М., 1977.- С.131.

[47] Democracy and Elections.- P.15.

[48] Lijphart A. Electоral system.- P.196.

[49] Цит. по: Democracy and Elections. — P.9.

[50] “Единый передаваемый голос за исключением Австралии получил применение только в малых, сельских обществах, где политические предпочтения организованы на “племенных”началах, а не на расколе по социально-экономическому признаку. Характерные особенности передаваемого голоса хорошо соответствовали подобным обществам”. Ibid. — P.10.

[51] Дробные части деления не учитываются.

[52] Дробные части не учитываются

[53] Другой путь, известный под названием “сенатские правила” — передавать все голоса (не только “избыточные”), но в половинном (или меньшем) размере. Данный метод использовался для избрания вехних палат (сенатов) в Ирландии и ЮАР.

[54] В небольших избирательных округах, где голосуют сотни и десятки избирателей, с целью избежать искажений в результате округления дробных частных нередко прибегают к следующему приему: все голоса умножеют на 100 или 1000, каждый голос таким образом считается равным ста или тысяче условных голосов.

[55] Особенно в тех случаях, когда от него требуют (что имело место на выборах в Австралии) указания всех преференций. Если кандидатов свыше десятка, то гражданин, следовательно, должен “пронумеровать” все 10, 20, 27 и т.д.. Данный случай есть все же исключение. Использование второй и последующих преференциальных голосов — право, а не обязанность гражданина.

[56] Но менее пропорциональный, чем правило наибольших остатков при естественной квоте. См.: Lijphart A. Proportionality of Proportional Representation Formulas.- P.178.

[57] См.: Mair P. Districting choice under S[ingle] T[ransferable] V[ote]//Electoral Laws and Their Political Consequences.-P.294.

[58] Democracy and Elections.- P.10,11.

[59] См.: E.Lakeman. How Democracies Vote.- P.36.

[60] Cм.: Butler D. Variants of the Westminster model//Democracy and Elections.-P.56.

[61] См.:Rose R. Elections and Electoral Systems. — P.32.

[62] Впервые на возможность существования данной ситуации указал французский ученый и политический деятель 18 века Жан Кондорсе. Во второй половине нынешнего столетия американский ученый Кеннет Эрроу проанализировал эту проблему в рамках разработанной им теории коллективного выбора и принятию решений, за разработку которой он был удостоен нобелевской премии в области экономики. О парадоксе голосования подробнее см.: Льюс Р.Д, Хайфа Х. Игры и решения. М., 1961.- С.424-438. Мулен Э. Кооперативное принятие решений: Аксиомы и модели. М.,1991.- С. 311-313.

[63] Нетрудно видеть, что избранными в этом случае будут объявлены В и Б; А выбывает, не набрав избирательной квоты (100/(2+1)+1=34). Но для 70% избирателей проигравший А является лучшей альтернативой, чем один из победителей В.

[64] Э.Мулен. Кооперативное принятие решений: Аксиомы и модели.- С.313.

[65] Если округ двухмандатный, вторым избранником стал бы, однако, А, а не В.

[66] См.: См. Adler J. Сonstitutional and Administrative Law. London, 1994.-Р.189.